Рождественский папа
Карен Роуз Смит








Снегопад заставил Ника, ехавшего на отдых, задержаться в родном городишке, с которым у него были связаны не лучшие воспоминания детства. Мог ли он подумать, что досадная задержка обернется счастливым обретением жены и сына?..






Карен Роуз Смит

Рождественский папа





ГЛАВА ПЕРВАЯ


Бушевала метель. Хлопья снега с неожиданной силой залепили ветровое стекло машины. Николас Кларк привык к снегу, так как жил в Вермонте и любил снежную зиму, поэтому и отправился на горнолыжный курорт, находящийся в трех часах езды от Рутланда. Но последний час пришлось пробиваться сквозь буран. Когда седан занесло дюймов на шесть в сторону, Николас понял, что придется остановиться, если он не хочет увязнуть в сугробах на обочине.

К несчастью, на дорожном знаке было указано, что он въехал в городок под названием Извилистый Ручей, а в этом месте ему менее всего на свете хотелось задерживаться. Он прожил в этом городишке до девятнадцати лет и покинул его без всякого сожаления.

Но судьба любит вмешиваться в самые замечательные планы.

В животе у него забурчало, и неудивительно: уже спустились сумерки и пора было поужинать. К тому же необходимо где-то переночевать, независимо от того, нравится ему Извилистый Ручей или нет.

Он узнал ресторан — любимое место учеников средней школы. В Извилистом Ручье ничто не менялось — вот почему он отсюда уехал. Снег хлопьями падал ему на волосы и на свитер, пока он шел ко входу в ресторан. Но не успел он дойти, как из соседнего дома выбежал старик со странным воплем:

— Эй! Помогите! У нас малыш повис под потолком и его некому достать!

Ник поспешил к обветшалому зданию, где раньше находился склад, а теперь на двери висела дощечка с надписью «Культурный центр».

В большом помещении, посреди которого стояли столики, образуя своеобразный кафетерий, а в конце располагалась сцена, царила суматоха. Женщины и дети галдели, задрав головы вверх, где висел на сбруе, примерно в трех метрах над сценой, маленький мальчик.

Схватив стул, Ник вскочил на сцену, не теряя времени на ступеньки. Ребенок, раскачивавшийся на сбруе, не выглядел испуганным, просто был немного ошеломлен всеобщим возбуждением. На вид ему было лет пять. Поскольку Ник владел магазином игрушек и имел дело с детьми, то определить возраст мальчика не составило труда.

Вот уж ирония судьбы: он отправился на лыжную базу, чтобы отдохнуть от капризных малышей, раздраженных родителей и рождественских хлопот, — и попал, что называется, из огня да в полымя.

— Не дергайся!..

— Скажите ему, чтобы он не шевелился…

— Я поищу лестницу в подвале!..

Среди сумятицы и криков раздайся мягкий, спокойный голос:

— Не бойся, Джейки. Я здесь, а значит, с тобой ничего не случится.

Негромкий женский голос заглушил все остальные, по крайней мере для Ника и мальчика, которому, вероятно, назначено было изображать ангела. Ник перевел взгляд на молодую женщину. У нее были светло-каштановые волосы и необыкновенно темные карие глаза. Он узнал ее — они вместе учились в средней школе. Ник не ухаживал за ней, хотя ему очень этого хотелось. Но мальчики из бедняцких районов не ухаживают за такими девочками, как Фейс.

Она тоже сразу узнала его.

— Ник Кларк?

— Он самый, — Ник криво усмехнулся и отвел глаза. Подставив стул под то место, где висел ребенок, он окликнул его: — Будь молодцом! Я сейчас спущу тебя вниз.

— Веревка запуталась, и меня нельзя спустить, — сообщил ему малыш.

Ник подхватил Джейки под мышки, вытащил из сбруи, и через секунду мальчик уже стоял на сцене.

Фейс обняла ребенка и крепко прижала к себе.

— Ты не испугался?

— Конечно, нет. Ангелы ведь должны летать, — мальчик широко улыбнулся, и веснушки у него на лице весело запрыгали. Рыжеволосый и голубоглазый, он был похож на самого настоящего ангелочка.

Фейс благодарно взглянула на Ника:

— Спасибо. Я так старалась сохранить спокойствие…

— И тебе это вполне удалось, — ответил Ник и внимательно оглядел Фейс Хьюитт, которую не видел много лет.

Она превратилась в женщину, привлекающую своей неброской красотой. Слегка волнистые волосы обрамляли лицо — прическу она не изменила.

От ее улыбки у Ника сжалось в груди и он ощутил что-то похожее на желание. Все еще не отпуская от себя Джейки, она сказала:

— Так ты, кажется, меня помнишь? Мы вместе учились в школе. Я — Фейс Хьюитт.

Ник бросил взгляд на Джейки.

— Ты замужем?

Фейс покраснела:

— Нет.

Фейс Хьюитт была в школе одной из тех девочек, которых он уважал. Может, и за то, что она не участвовала в вечеринках, которые составляли часть жизни его футбольной команды.

Очевидно, он смутил ее, поэтому поспешил сказать:

— Кажется, я слишком любопытен…

— Я приемная мать Джейки, — объяснила Фейс.

Пожилой мужчина, приведший Ника в культурный центр, погладил мальчика по голове:

— Думаю, мы поставим тебя на возвышение, а про сбрую забудем.

— Но я хочу летать! — не согласился Джейки.

Фейс положила руку ему на плечо:

— Мы сделаем тебе чудесные крылья, и все поверят, что ты летаешь. Ведь это главное.

— А я буду помогать их делать?

— Конечно. А теперь надевай пальто и сапожки, и мы пойдем домой.

— Надеюсь, это недалеко, — заметил Ник, — ведь из-за снега ни пройти ни проехать.

— У меня машина полноприводная. Мы справимся. — Она оглядела Ника, одетого в узорчатый свитер, джинсы и черные короткие сапоги. — А что ты здесь делаешь? Гостишь у кого-нибудь в Извилистом Ручье?

— Нет. Я направлялся на лыжную базу, что на Верхнем Обрыве, но из-за глубокого снега далеко не уехал. Придется ждать, пока расчистят дороги. Ты не знаешь кого-нибудь, кто сдает комнаты?

— Да, но… — Она почему-то смутилась, но затем, улыбнувшись, предложила: — Буду рада приютить тебя на ночь. Это такая малость в благодарность за то, что ты вызволил Джейки…

— Как ты можешь предлагать такое постороннему человеку!

Фейс покачала головой.

— Ты не посторонний. Помимо того, что мы учились в одной школе, я помню, как однажды вечером двое мальчишек из футбольной команды загнали меня в угол, когда я возвращалась из школы после классного диспута.

Слова Фейс неожиданно вернули Ника к тем дням, которые он пытался забыть вместе со всем, что имело отношение к Извилистому Ручью. Но упомянутый ею случай он представил себе очень ясно, словно это произошло вчера. Фейс никогда не пользовалась успехом у мальчиков, была просто скромной, хорошенькой девочкой. А в тот злополучный вечер она оказалась одна в школьном дворе, и двое мальчишек из футбольной команды зажали ее в угол. Один выхватил у нее из рук книги, а другой пытался поцеловать. Но тут появился Ник и, сразу сообразив, в чем дело, приказал ребятам убираться, или он отделает их так, что им придется забыть о субботней игре. Футболисты с развязными ужимками удалились, а перепуганная, чуть не плачущая Фейс взяла подобранные Ником книги и поблагодарила его. Оба неловко переминались с ноги на ногу, не зная, о чем говорить. Но тут из школьного здания вышли две ученицы, и явно смущенная Фейс, еще раз поблагодарив Ника, поспешила вместе с подругами домой. На следующий день, столкнувшись в коридоре, они едва заметили друг друга, словно вчерашнего случая и не было вовсе. Хриплым голосом Ник сказал:

— Возможно, я и оказал тебе когда-то услугу, но это не значит, что меня небезопасно приглашать к себе домой.

— Ты выручил меня, а теперь Джейки. Человека, который помогает тогда, когда можно этого и не делать, не следует опасаться. — Молодая женщина застенчиво потерла ладони. — Разве что ты предпочитаешь остановиться в другом месте…

У Фейс был такой же неуверенный взгляд, как в тот вечер у школы. Почему бы ему не воспользоваться ее гостеприимством? А утром он поедет дальше.

— Не хочется стеснять тебя.

— Ты мне не в тягость, — заверила она. — Но должна предупредить — у меня в кабинете нет постелей, могу предложить лишь матрац.

Слово «постель» вызвало в воображении Ника картины, от которых следовало бы воздержаться. Особенно в присутствии такой женщины, как Фейс Хьюитт.

Тем не менее у него дрогнуло сердце от ее доброты и искренности. Такой она была и в школьные годы.

— Твой матрац мне подходит.

У Фейс дрожала рука, когда она ставила миску с шоколадно — ореховыми пирожными на решетку для охлаждения. Подумать только, сам Николас Кларк расчищает от снега дорожку перед ее домом! В школе она была не на шутку в него влюблена, а после того вечера, когда он спас ее от мальчишек, просто боготворила его. Но он был для нее недосягаем. Робкая девочка в практичных, не особенно модных платьях, она проводила время за чтением, что, как считали ее родители, полезнее, чем ходить на вечеринки либо танцы. К тому же Ник был на два года старше и вращался в компании других ребят и девчонок, более прытких, уверенных в себе и не боявшихся, что их поймают за кружкой пива.

Потом, спустя всего месяц после окончания школы, он женился на Памеле Энн Джоунз — жизнерадостной королеве школьных балов, которой завидовали все девушки в Извилистом Ручье. Но брак распался через несколько месяцев, Ник уехал и больше не возвращался.

Запах пирожных заполнил оба этажа небольшого дома. Фейс приподняла крышку на кастрюле с томатным соусом, кипятившимся на медленном огне. Прежде чем поставить варить спагетти, надо загнать в дом Джейки и Ника.

Взяв со спинки стула куртку, она надела ее, застегнула молнию и прошла через гостиную к двери. Выйдя на веранду, Фейс увидела, что она тоже расчищена, как и пространство перед домом. На подъездной дорожке, ведущей к гаражу, отпечатались следы джипа, но их уже припорошил снег. Автомобиль Ника, покрытый снегом, стоял на обочине, так как гараж вмещал лишь одну машину.

Джейки вместе с гостем возились на дорожке перед домом в засыпанных снегом куртках. Джейки в шапке, а Ник — с непокрытой головой. Хлопья снега падали на густые темные волосы. Ей показалось, что он раздался в плечах, скулы заострились, а губы…

Сколько раз девочкой в своих мечтах Фейс представляла себе, как целует Николаса Кларка… И вот он, всего два часа назад, ворвался в ее жизнь! Но теперь она считала себя взрослой и серьезной двадцативосьмилетней женщиной, которой не следует предаваться мечтам о таком привлекательном и опытном мужчине, как Ник. Она просто рада, что может отплатить ему за доброту, проявленную к ней много лет назад, и за сегодняшнюю помощь Джейки.

Хватит фантазий! Фейс глубоко вдохнула ледяной воздух и спустилась по ступеням вниз. К ней тут же подбежал Джейки:

— Ник сгребает снег быстрее, чем я.

— Ник? — Фейс удивленно подняла брови. За те полгода, что Джейки прожил у нее, она научила его вежливому обращению со взрослыми.

— Он сказал, что я могу так его называть, — объяснил мальчуган.

Фейс улыбнулась.

— Тогда можно. А теперь марш домой и вымой руки.

— Хорошо. — Джейки стремглав взлетел по ступеням.

Увидев Фейс, Ник перестал убирать снег. Ветер разметал пряди волос у нее по щекам, и при виде этого ему почему-то стало теплее на холоде.

— Пора ужинать, — сказала Фейс.

— Я надеялся закончить, но метель не прекращается, так что придется мне все расчищать заново.

— Ну уж нет. Только не тебе. Я завтра этим сама займусь.

— Неужели для тебя это обычное дело?

Удивление, прозвучавшее в его голосе, вызвало у Фейс улыбку:

— Мы живем в Вермонте. Я здоровая и крепкая и в состоянии сгрести снег.

Ник скорчил гримасу.

— Я похож на мужчину, не признающего равноправие полов?

— Нет, просто на человека, который привык к снегоочистителям либо к тому, что кто— то другой чистит дорожки перед его домом. Где ты сейчас обосновался?

Он пожал плечами и ответил не сразу:

— В Рутланде.

— Ты в отпуске? — Фейс вдруг захотелось побольше узнать о Нике — где он живет, кем стал.

— Мой отпуск больше походит на побег.

Она молчала, а он продолжал:

— У меня магазин игрушек вот уже пять лет. Начиная со Дня благодарения [1 - Последний четверг ноября. — Здесь и далее примечания переводчика.] и до самого Нового года можно просто сойти с ума. У меня умелые служащие, и в этом году я решил удрать на Рождество.

— Удрать? — Голос Фейс прозвучал так, словно он произнес что-то немыслимое.

Ник засунул руку в перчатке в карман.

— Не все придают такое значение праздникам.

— Но Рождество… — Она замолчала, прочитав на лице Ника, что у него имеется еще одна причина покататься на лыжах, а не только желание избежать сутолоки и суеты. Снежинка попала ей прямо на нос, и Фейс сказала: — Давай поговорим об этом в доме.

— Да не о чем говорить, — ответил Ник. — Я начну разгребать подъездную дорожку, немного поработаю, а затем приду.

Мысль была ей ясна: они больше не в школьном коридоре, где, кстати, тоже не очень-то общались. Фейс оставила Ника во дворе, а сама пошла в дом готовиться к ужину.

Вскоре в кухню в одних носках вошел Ник. Взлохмаченные ветром волосы и твердая линия подбородка делали его очень привлекательным. Остановившись в дверях, он потянул носом:

— Пахнет замечательно.

— Надеюсь, ты ешь спагетти и хлеб с чесноком.

— Я ем почти все. — Взгляд Ника скользнул по ее нежно-кремовой блузке и джинсам.

Тут в кухню вбежал Джейки:

— Я помылся, Фейс.

— С мылом? — спросила она.

Джейки утвердительно кивнул и подошел к Нику:

— Ты будешь мыться наверху?

Ник улыбнулся:

— Полагаю, что да.

Джейки, тоже улыбаясь, схватил Ника за руку:

— Пойдем. Я покажу где.

Они пересекли гостиную и поднялись наверх, где находилась ванная.

Во время ужина Джейки не переставал болтать, в основном о рождественском представлении. Ник оказался хорошим слушателем и задавал мальчику вопросы, а Джейки не закрывал рта, поглощая между болтовней спагетти. Фейс подумала, что Ник вступил с ним в разговор специально, чтобы она больше не расспрашивала его самого.




После пирожных, которые Джейки и Ник съели с большим удовольствием, Джейки попросил разрешения выйти из-за стола.

— Ты можешь немного поиграть. А потом пойдем купаться, — напомнила ему Фейс.

— Разве это надо?

— Ты прекрасно знаешь, что надо. Я помою посуду и позову тебя.

Джейки убежал в гостиную, а Фейс начала убирать со стола. Вдруг Ник очутился около нее с миской пирожных. Поставив миску на стол для посуды, он коснулся ее плеча. Он стоял так близко, что она ощутила запах и тепло его тела. Таинственным образом он притягивал ее к себе, а серебристо— голубые глаза гипнотизировали.

— Фейс, насчет того, что я сказал, когда мы были во дворе…

— Я не имела права любопытствовать.

— Ты этого вовсе не делала. Просто я хотел забыть все, что связывало меня с Извилистым Ручьем. Праздники здесь ничем не отличались от любого дня недели. Если мой отец не бывал пьян, то играл в покер, пытаясь выиграть деньги, чтобы заплатить за квартиру. День благодарения и Рождество связаны у меня с воспоминаниями, о которых я предпочитаю забыть.

Она не знала, что на это ответить. Праздники и семья играли важную роль в ее жизни, особенно Рождество.

— Мне кажется, что магазин игрушек гармонирует с рождественскими праздниками, — сказала она. Ей хотелось, чтобы он побольше рассказал о себе. Ник задумался.

— Просто дети немыслимы без игрушек. Когда я покупал магазин, то хотел видеть, как детские глаза сияют восторгом и радостью. Игрушки учат строить, узнавать новое и… мечтать. И так круглый год.

Извилистый Ручей — маленький городишко, и Фейс слышала о родителях Ника. Мать оставила семью еще до того, как Ник пошел в школу. Отец же так и не смирился с этим несчастьем. Они жили в бедняцком районе, где дети целыми днями гоняли по улицам, а подростки безобразничали. Нику удалось всего этого избежать.

Фейс поняла, как много для Ника значит его магазин.

— Держу пари, что ты позволяешь детям поиграть в игрушки.

Ник удивился ее прозорливости.

— Да, но до определенных пределов. Я складываю образцы игрушек в углу магазина. — Он засмеялся. — Это своего рода испытательный полигон. Узнаю таким образом, какие модели выдерживают детский натиск.

— Но в этом году ты решил устроить себе отпуск?

Глаза Ника сделались совершенно голубыми.

— Я не отдыхал с тех пор, как пять лет назад купил магазин.

Наступило молчание, и Фейс слышала, как бьется у нее сердце. Ник потянулся к ней и стал гладить пальцами кончики ее волос.

— Я помню, как сидел позади тебя на собраниях и любовался твоими волосами. Мне было интересно, такие ли они мягкие на вид, какими кажутся.

Тогда она носила длинную прическу. Фейс вспомнила те разы, когда Ник сидел позади нее, и как она прислушивалась к его низкому голосу, и… как ей хотелось, чтобы он обратил на нее внимание. Она взглянула на него, гадая, изменили ли что-нибудь прошедшие годы.

Ник наклонил голову, словно собираясь что-то сказать, но тут она услышала, как Джейки с грохотом возит грузовик по полу гостиной. Что за мысли у нее в голове? Неужели она пытается оживить детские мечты?

С глубоким вздохом Фейс сделала шаг назад. Ник тоже отодвинулся.

Годы не изменили того факта, что она до сих пор девушка из захолустного городка, а вот он больше не провинциал, он порвал с Извилистым Ручьем и появился здесь лишь проездом.

Запустив руку в волосы, Ник сказал:

— Я, пожалуй, закончу с подъездной дорожкой. Завтра будет меньше работы.

— Если снегопад прекратится, — заметила Фейс. Ей вдруг захотелось, чтобы Николас Кларк вечно расчищал у нее снег. Но что может произойти дальше? Фейс покраснела.

— Надеюсь, — сказал Ник. — Меня ждут лыжи на Верхнем Обрыве.

Его слова прозвучали так, как будто ему не терпелось уехать отсюда. Хватит строить нереальные планы. Но когда он вернулся в гостиную за курткой, она поняла, что юношеское увлечение у нее не прошло — просто дремало внутри все эти годы — и для собственной же пользы ей следует подавить его навсегда.

Ник приставил лопату к стенке дома, стряхнул снег с сапог и вошел внутрь. Раньше он уже оглядел жилище Фейс, а теперь присмотрелся к нему повнимательнее и понял, что его можно описать в двух словах — обжитое и уютное. Цветной плетеный коврик и в тон ему покрывало на спинке мягкого дивана, как и обивка огромного кресла, в котором так и хотелось утонуть… Около маленького кирпичного камина — деревянное кресло— качалка. У стены телевизор и проигрыватель. На одной из полок детские видеофильмы, на другой — фотоальбомы. Ник вдруг заметил вокруг потолка узор из плюща. Наверняка Фейс сделала этот бордюр сама.

Сняв куртку и сапоги, он прошел через гостиную в большую кухню. Над столом и стульями из кленового дерева висела медная люстра, освещая столовую часть, а небольшое пространство, занятое непосредственно кухонными принадлежностями, состояло из деревянных стенных шкафов. Внизу было пустынно, и он поднялся на второй этаж.

Тихий ласковый голос привлек его внимание к маленькой спальне. Там стояла всего одна кровать, покрытая одеялом с ярким рисунком из машинок. На низеньком ночном столике в вазе плавала золотая рыбка. Но Ника пленил вид Фейс, сидящей в кресле-качалке. Она напевала, укачивая Джейки. От этой умилительной сценки у Ника защемило сердце.

Он молча наблюдал за ними. Но тут Фейс, видно, почувствовала его присутствие и подняла голову.

— Сегодня он уснул, не дождавшись конца сказки.

Не успела она подняться с кресла, как Ник быстро вошел в комнату и взял Джейки у нее из рук.

— Не надо его будить, — прошептал он. Хрупкая Фейс не смогла бы встать с кресла и уложить Джейки в постель, не потревожив его сна.

Держать ребенка на руках было непривычно для Ника, хотя он любил смотреть на малышей у себя в магазине. Ему припомнилось то время, когда он думал, что станет отцом, и связанные с этим надежды и мечты. Но Памела Энн своей дьявольской ложью все разрушила.

Теперь, глядя на рыжие волосы и веснушки на невинном личике Джейки, он позавидовал Фейс. Интересно, почему она не вышла замуж, а стала приемной матерью для этого малыша?

Рукав ее блузки нечаянно коснулся руки Ника, когда она поправляла постель, и ему показалось, что она дотронулась до его кожи через рубашку и свитер. Осторожно уложив Джейки, Ник отошел в сторону.

Движения Фейс были как у настоящей матери: она подтянула одеяло и с нежной улыбкой поцеловала Джейки. Затем откинула волосы с его лица, поцеловала собственные пальцы и дотронулась ими до его лба. Вероятно, таков у них ночной ритуал, подумал Ник. Грудь у него сдавило, и, отвернувшись, он вышел из комнаты.

Фейс последовала за ним, оставив дверь полуоткрытой.

— Откуда он у тебя? — спросил Ник, и голос его прозвучал хрипло.

— Пойдем ко мне в контору, — предложила она, указав на комнату, где он оставил свой чемодан.

Домашний уют не обошел и контору, хотя здесь преобладало техническое оборудование: компьютер, принтер, факс, ксерокс, сканер и чертежный стол.

— Все очень разумно устроено, — заметил Ник.

— Это мое рабочее место — я разрабатываю программное обеспечение для компьютерных компаний.

— Работа дома имеет свои преимущества, — сказал Ник, не сводя с Фейс глаз.

— Несомненно. Джейки начал ходить в детский сад в этом году, а раньше я работала по утрам, пока он не вставал, и вечерами, уложив его спать.

Ник облокотился о письменный стол.

— А где его родители?

— Погибли в автокатастрофе. Отца своего он не знал, так как его мать забеременела, когда ей было всего пятнадцать лет. Ее родители отреклись от нее, но она продолжала жить вместе с Джейки и переехала сюда года два назад.

— Ты хорошо знала мать Джейки? — спросил Ник.

— Я встретила ее в культурном центре — ей был нужен кто-нибудь, чтобы присмотреть за Джейки. Она работала официанткой. Много платить она не могла, вот я и вызвалась. Мне было нетрудно приспособить свою работу к ее расписанию. Но стоило ее дружку появиться на шикарном мотоцикле, как она стала все чаще оставлять Джейки со мной. Как-то вечером они слишком резко развернулись на повороте и угодили в противоположный поток транспорта. Ужасная трагедия!

— И никаких родных у него нет? — Ник просто не мог себе представить другую такую же самоотверженную женщину, как Фейс, которая взвалила бы на себя всю связанную с воспитанием ребенка ответственность.

— Семья его матери живет в Нью-Йорке. Им не нужен ребенок, из-за которого они потеряли дочь. Отец мальчика живет в Техасе. Он заявил, что не имеет возможности взять его к себе. Поэтому выбор был между совершенно чужими людьми и мною. Власти позволили мне заботиться о нем еще до того, как я получила официальное разрешение стать приемной матерью. С тех пор он живет со мной и заполняет пустоту в душе.

Ник всегда догадывался о том, что Фейс не такая, как все. Теперь он в этом убедился. Они стояли, молча глядя друг на друга, но между ними словно пробежал электрический разряд. Наконец Фейс отвела глаза и указала на матрац, состоящий из трех сшитых вместе диванных подушек.

— Разложи его, а я принесу простыни и полотенца.

Вернувшись, Фейс стала устраивать постель Нику, а он следил за ее тонкими руками, тщательно подтыкающими простыни под углы матраца. Он засунул подушку в наволочку, обратив внимание на вышивку по краю и уловив легкий цветочный запах духов. Они касались друг друга, испытывая при этом неловкость и стараясь не обращать внимания на взаимное притяжение.

Когда зазвонил телефон и Фейс потянулась к трубке, она задела Ника плечом, а он не сделал ни малейшей попытки отодвинуться.

— Алло…

Ника почему- то заинтересовало, кто может ей звонить в десять часов вечера. Мужчина? У такой женщины, как Фейс, несомненно, есть своя личная жизнь.

— Здравствуй, мама.

При этих словах Ник почему-то ощутил облегчение. Удивительно! Все-таки к Фейс его тянет до сих пор.

— У нас все в порядке, — говорила в телефонную трубку Фейс. — А, ты только что об этом узнала? Нет, Джейки не испугался. Наоборот, ему, кажется, очень понравилось качаться в воздухе.

Фейс обмотала шнур вокруг мизинца.

— Да-да, его вытащил Ник Кларк.

От чего-то сказанного матерью она нахмурилась. Но вскоре Ник догадался, о чем разговор.

— После того как он спас Джейки и расчистил дорожку к дому, я по меньшей мере должна была предложить ему переночевать. — Фейс бросила взгляд на Ника; щеки у нее порозовели.

Следующее высказывание миссис Хьюитт явно касалось репутации Ника в школьные годы, но Фейс отрезала:

— Это было тогда, а сейчас мы уже взрослые, мама. Если миссис Барли хочется посплетничать — пожалуйста. Я просто проявляю гостеприимство. Скажи папе, пусть ест побольше куриного бульона. Я рада, что простуда у него проходит. Постараюсь завтра заглянуть и посмотреть на костюмы для представления. Одевайся теплее. Целую. — И она повесила трубку.

Ник бросил взгляд на свой чемодан.

— Может, мне лучше переночевать в другом месте? Я-то знаю, как умеют болтать языками в Извилистом Ручье.

— Не говори ерунды, — отмахнулась Фейс. — Завтра они найдут другую тему для сплетен.

Но он не хотел, чтобы она была предметом пересудов. Его репутацию в этом городишке уже не восстановить, а Фейс следует оберечь.

Словно читая его мысли, она схватила Ника за руку:

— Ты застрял в Извилистом Ручье, и тебе необходимо где-то переночевать. И кончим на этом.

Он посмотрел на пальцы, сжавшие его руку, ощутил их приятное тепло и подумал, что ему хочется не кончать на этом, а наоборот — с этого начать.

— Хорошо. Будь по-твоему. Не бродить же мне по улицам, стучась в двери.

Фейс улыбнулась, но, переведя взгляд на матрац, вдруг предложила:

— Может быть, тебе лучше спать в моей постели?

Ник был застигнут врасплох, к тому же его влекло к Фейс, поэтому, не подумав, он брякнул:

— С тобой?




ГЛАВА ВТОРАЯ


Фейс очень мило покраснела:

— Конечно, нет.

Он не мог удержаться, чтобы не приблизиться к ней. Ему хотелось поцеловать ее, чтобы смущение у нее сменилось желанием.

— Ты многих мужчин приглашаешь в свою постель?

— Только тех, кто нуждается в ночлеге, но не умещается на матраце, — несколько запальчиво, но в то же время осмотрительно ответила она.

— Извини, — с улыбкой сказал Ник. — Я не хотел совать нос в твою личную жизнь.

Наклонив голову набок, Фейс внимательно посмотрела на него.

— Нет, хотел. Но поскольку ты тоже не намерен про себя рассказывать, то у нас с тобой ничья. — Она указала на матрац. — Он короток для тебя и узковат. Я вполне могу на нем спать, если тебе будет лучше в моей постели.

Предложение звучало заманчиво. Но Ник готов был поспорить на свои доходы от рождественской торговли, что простыни у Фейс благоухают тем же запахом, что и она сама, а значит, ему не заснуть. Кроме того, в нем взыграло рыцарское благородство, которого он в себе до сих пор не замечал.

— Я прекрасно устроюсь, вот только нужна лишняя подушка, чтобы удлинить матрац.

— Сейчас принесу, — ответила она, избегая его взгляда.

— Фейс!

Она остановилась в дверях.

— Можно мне принять душ?

— Конечно. У меня кое-какие дела внизу. Если тебе что-нибудь понадобится — покричи.

Насколько Ник мог судить, внизу царила безукоризненная чистота. Неужели Фейс нервничает, находясь рядом с ним? А мысль о том, что она будет спать по другую сторону стены, казалась ему очень заманчивой и… даже возбуждала.

Голос Джейки нарушил сон Ника:

— Фейс, Фейс!

Ник вскочил на ноги и, подбежав к двери конторы, распахнул ее. И сразу увидел Фейс в ночной рубашке, устремившуюся в комнату мальчика. Не задумываясь, Ник вбежал в детскую следом за ней.

Она уже держала Джейки на руках и укачивала, стараясь успокоить:

— Все в порядке, милый. Я здесь, а значит, с тобой ничего не случится.

Ник вспомнил, что именно этими словами она ободряла Джейки, когда тот висел на сбруе. Слезы текли у Джейки по щекам.

— Она ушла.

— Я знаю, но теперь здесь я и очень тебя люблю.

Посмотрев на Фейс огромными голубыми глазами, Джейки спросил:

— А ты никогда не уйдешь?

Фейс покрепче прижала его к себе.

— Никогда.

На какое-то мгновение Нику показалось, что время повернуло вспять — он тоже испытал в детстве чувство покинутости, как и Джейки. Разница заключалась лишь в том, что его отец не умел успокоить ребенка. Он был слишком погружен в собственное несчастье. Слава Богу, что у Джейки есть Фейс. Уж с ней-то он со временем почувствует себя в безопасности. Ник вдруг решил, что проявил назойливость своим вторжением, но Фейс посмотрела на него поверх головки мальчика и доверительно сказала:

— Джейки приснился плохой сон.

Ник присел на край кровати, и его голая нога задела ее ногу, выглядывавшую из-под фланелевой ночной рубашки. На Нике были всего лишь короткие шелковые пижамные штаны. Уж больно интимно они с Фейс выглядят, подумалось ему.

Посмотрев на малыша, лежащего на руках у Фейс, он сказал:

— Хорошо, что страшные сны исчезают, стоит только открыть глаза.

— А тебе снятся страшные сны? — надежно защищенный руками Фейс, спросил Джейки.

— Теперь реже. Но раньше, когда был таким, как ты, или чуть постарше, часто их видел.

— Мы с Джейки как-то говорили о том, почему нам снятся плохие сны. Это наши сердце и мозг помогают нам справиться с печальными и злыми чувствами.

Да, Фейс Хьюитт — мудрая женщина. Нику тоже хотелось утешить Джейки. Он поднял лежавшего около подушки плюшевого мишку и посадил к себе на колено.

— У меня была игрушечная собачка — мой самый лучший друг. Я рассказывал ей о своих снах, обо всех — плохих и хороших.

Джейки уселся у Фейс на руках и потянулся к медвежонку.

— Я поговорю с Тедди, когда Фейс погасит свет.

— Медведи и собаки очень хорошо слышат, — серьезно заметил Ник.

Джейки широко зевнул.

— Засыпай поскорее, — посоветовал ему Ник.

— А я буду завтра помогать тебе сгребать снег? — спросил Джейки.

— Конечно. — Ник встал и похлопал Джейки по ноге. — Спокойной ночи.

Стараясь не придавать значения тем чувствам, которые всколыхнул у него в душе эпизод с малышом, Ник вернулся в контору и стал устраивать себе постель поудобнее, приставляя к матрацу еще две дополнительные подушки, которые Фейс принесла, пока он мылся.

— Ник, прости за то, что мы тебя разбудили.

Фейс стояла в дверях в розовой фланелевой рубашке, и от нее исходил нежный запах духов, а может быть, лосьона. Волосы у нее растрепались.

— Он часто просыпается?

— Теперь уже реже, чем раньше.

Ника просто магнитом тянуло к Фейс. Когда он приблизился, взгляд ее скользнул по его голой груди и коротким штанам. Если она станет и дальше его разглядывать, то это может плохо кончиться, подумала Фейс и отвела глаза. Щеки ее покраснели.

— Тебе удобно здесь?

— Вполне. Я уже заснул, когда ты пошла к Джейки.

Ником овладело желание снова коснуться ее шелковистых волос, почувствовать гладкую кожу, и он провел пальцем по ее щеке, откинув волосы с лица.

— Материнство тебе идет.

— Я люблю Джейки, — тихо проговорила она, опустив глаза.

Ник понял, почему она боится посмотреть на него. Костяшками пальцев он приподнял ее подбородок, так что Фейс ничего не оставалось, как встретиться с ним взглядом. В ее глазах он увидел желание и… выжидательное любопытство. Что ж, пора удовлетворить и то и другое.

Когда он обнял ее, она не отпрянула, а продолжала все так же взволнованно и выжидающе смотреть ему в глаза. У него, видно, было точно такое же выражение лица. В свои тридцать лет Ник никогда не анализировал собственные ощущения от поцелуев — просто целовался, и все. Но сейчас он намеревался вкусить сладость этого мгновения сполна.

Он глубоко вдохнул аромат, исходящий от Фейс, и залюбовался ее лицом, золотистыми ресницами, веснушками на носу. Затем медленно притянул ее поближе, нагнул голову и, закрыв глаза, коснулся губ. Ответом был легкий вздох. А когда он прижал ее покрепче, она положила руки ему на плечи. Тепло ее пальцев обожгло его, и ему захотелось большего. Ник стал водить языком у нее по губам, пока она не раскрыла их. Тогда он обхватил руками ее за талию и прижал к себе, одновременно упиваясь податливостью нежного рта. Он и не ожидал получить такое удовольствие.

Но вдруг она оттолкнула Ника и вырвалась из его объятий.

— Что случилось? — Не удерживая ее, он попытался обуздать владевшее им бешеное желание.

— Ничего. Просто я не из тех разбитных девиц, с кем ты бегал на свидания в школе!

— Господи! — Ник чуть не рассмеялся.

— Я ведь серьезная, Ник. Тогда ты и не смотрел на меня. Так почему же сейчас я тебя заинтересовала? Только потому, что мы одни в доме и я оказалась под рукой?

Вот так так! Видно, поцелуй разбудил гнев, а не желание.

— Подожди-ка. — Он взял ее за плечи, чтобы она не могла отвернуться. — С чего ты взяла, что я не интересовался тобой?

— Не обманывай меня, Ник. Я не вписывалась в круг твоих приятелей. И вообще никуда не вписывалась. Я была синим чулком, носила длинные юбки и прилежно училась. Единственно, чего мне не хватало, так это скобок на зубах.

— И очков, — подсказал он. — И все-таки я интересовался тобой, заглядывался на тебя, и не раз — в кафетерии или когда ты получала награду за лучшую заметку в школьной газете…

— Ник, не может быть, чтобы я тебя интересовала…

— Просто я не был достаточно хорош для тебя.

От удивления Фейс открыла рот.

— Что?..

— Ты ведь из уважаемой семьи и жила в лучшем районе города.

— Как и Памела Энн, — не замедлила с ответом Фейс, явно не веря ему.

Раздражение против бывшей жены у Ника еще не прошло.

— Пэм не была похожа на тебя. Она такая же необузданная, как и я, и использовала все средства, чтобы… — Он замолчал, не желая говорить о своей краткой женитьбе и ее крахе. Взяв Фейс за подбородок, он продолжил: — Я уважал тебя, твою… невинность. С такой девушкой, как ты, я не мог встречаться.

Смятение читалось у нее в глазах.

— Я должен был стать приличным человеком, Фейс.

— Ох, Ник, — Фейс вздохнула и положила ладони ему на руку. — Ты всегда был приличным. Просто тебе это не приходило в голову.

Никогда еще ему так не хотелось поцеловать женщину. Но он не воспользуется ситуацией, тем, что проводит ночь под ее крышей. Он отстранился от нее и сказал:

— Тебе лучше пойти к себе.

— Разбудить тебя утром?

— У меня будильник. Я поставил его на семь.

— Если снегопад не прекратится, то горные дороги будут закрыты.

— Уж как получится.

Оба чувствовали себя неловко. Наконец Фейс сказала:

— До утра.

Он кивнул в ответ, а когда за ней закрылась дверь, вздохнул с облегчением. Погасив свет, в темноте улегся на матрац, стараясь думать о предстоящем отдыхе. Но стоило ему закрыть глаза, как перед его мысленным взором появилась Фейс, укачивающая Джейки.

Фейс с трудом шла по снегу следом за Ником, несущим Джейки на плечах. В северной части города отключилось электричество, и школы стояли закрытыми. К счастью, жилые кварталы были освещены. Дороги тоже не функционировали, поэтому Нику действительно ничего не оставалось, как задержаться в Извилистом Ручье. Радости он от этого не испытывал, но и огорчен не был. После вчерашнего поцелуя они с Фейс держались за завтраком по-приятельски, не более того. Затем он сгребал снег, а потом она предложила пойти в культурный центр. Ей надо было поработать над сценарием представления, и Фейс знала, что все, кто сможет добраться, тоже придут. Во всяком случае, надеялась на это, так как ей не хотелось оставаться с Ником наедине, если не считать, конечно, Джейки.

Засунув руки в варежках в карманы, она вспоминала, как Ник обнимал ее. А затем поцелуй… сначала волнующее касание его губ и языка, а потом и крепкое объятие. Она взглянула на него, но он рассматривал дома и магазины на главной улице, словно видел их впервые.

Когда они подошли к культурному центру, Ник раскрыл перед ней дверь, и она дружески коснулась его рукой, но чувство испытала при этом более чем дружеское. Джейки уже увидел одного из своих приятелей, стал махать ему рукой и нетерпеливо ерзать у Ника на руках, поэтому тот спустил его на пол. С Фейс здоровались ее знакомые. И было видно, что это ей в высшей степени приятно.

Один из мужчин, упаковывавших консервы в коробки для ежегодного развоза продовольствия ко Дню благодарения, отошел от остальных и, широко улыбаясь, направился к ним.

Бад Матсон был высок, почти как Ник, с широкими плечами футболиста. Каштановые волосы и усы посеребрила преждевременная седина. Он хлопнул Ника по плечу:

— Это ты, Ник? Черт возьми, сколько лет прошло!

Ник улыбнулся:

— Точно. Но ты отлично выглядишь.

Бад сморщился и похлопал себя по толстеющему животу:

— Уже не тот, что был раньше. Но я не жалуюсь. Марджи слишком вкусно меня кормит.

— Марджи Кромуэлл? — догадался Ник.

— Она уже девять лет как Марджи Матсон. Вот Фейс может подтвердить, что жена держит меня в строгости, — пошутил он.

Марджи училась в одном классе с Фейс, а Бад — с Ником.

— Как она себя чувствует? — спросила Фейс. Бад покачал головой:

— Последний месяц для нее всегда самый тяжелый. Ждет не дождется ребенка. — А Нику он объяснил: — У нас близнецы, им по восемь, а еще Джордж — ровесник Джейки, так что этот будет четвертым.

Выражение лица у Ника сделалось таким отрешенным, что Фейс оставалось только гадать, о чем он думает.

Но своему старому приятелю он просто сказал:

— Поздравляю. Привет Марджи.

— Ты заглянул бы. Сколько еще пробудешь в городе?

— Пока не расчистят дороги. Я здесь проездом.

Бад внимательно посмотрел на Ника.

— Знаешь, Памела Энн уехала из Извилистого Ручья вскоре после того, как вы разошлись. Стала манекенщицей в Нью-Йорке. Слыхал, что ее снимают для подписных каталогов.

Если до того лицо у Ника было непроницаемым, то теперь оно просто окаменело.

— Мы не поддерживаем отношений.

А Фейс так хотелось побольше узнать о краткой женитьбе Ника… Ей даже неизвестно, женат ли он сейчас и есть ли у него кто-нибудь. А она его целовала. Кольца он не носит, но многие женатые мужчины не признают колец. Может, у него встреча с кем-нибудь у Верхнего Обрыва… Она вдруг пришла в ужас от собственного безнравственного поведения, и щеки у нее запылали.

Бад принял к сведению краткий ответ Ника.

— Ну, если ты задержишься еще на пару дней, надо будет встретиться вечером и вспомнить старые времена и футбольные игры. Ты пришел помочь с реквизитом?

— Что надо, то и буду делать, — ответил Ник.

Бад указал ему на груды банок и коробок:

— Снимай куртку, и я покажу тебе, чем мы тут занимаемся.

Ник разделся и кивнул в сторону нескольких мужчин, раскладывающих продукты:

— Видно, из-за заносов у многих остановились дела.

— Бад преподает в средней школе и репетиторствует. Большинство мужчин тоже учителя. Школы сегодня закрыты, и они поработают здесь, — объяснила Фейс.

Ник пошел уже было следом за Бадом, но тут Фейс задержала его, взяв за руку.

— Я должна кое о чем тебя спросить.

Она сказала это так серьезно, что он тут же остановился.

— Ты женат или у тебя… с кем-нибудь связь?

У Ника напряглась рука под ее ладонью.

— Неужели я поцеловал бы тебя прошлой ночью, если бы это было так?

От взгляда его честных голубых глаз ей стало неловко, но она любила честность.

— Я не знаю.

— Нет, я не женат, — с сердитой ноткой в голосе ответил он, — и ни с кем не связан. Я знаю цену обещанию, Фейс, и в состоянии поступать порядочно.

С этими словами он выдернул руку, и она поняла, что обидела его. Вчера она сказала, что всегда считала его приличным человеком, а сейчас своим вопросом выставила себя лицемеркой. Так что придется извиняться, но примет ли он ее извинения?

Фейс поискала глазами Джейки. Тот играл с сынишкой Бада — они строили из кубиков город. Убедившись, что детишки увлечены своим занятием, она вытащила пюпитр из сумки и направилась к сцене, решив извиниться перед Ником попозже. Ведь она пришла сюда заниматься делом — размещать декорации для представления. По сценарию требовалось два разных художественных оформления. Дети будут изображать рождественскую сказку с современным содержанием. Это история маленького мальчика, который понял, что значение Рождества не в том, чтобы получать подарки, а в том, чтобы вовремя улыбнуться дедушке и уделить ему время.

Стоя у сцены, Фейс делала наброски, затем комкала и отбрасывала неподходящие, одновременно следя за Джейки и поглядывая на Ника. Наконец со вздохом запустила пальцы в волосы.

— Не получается? — раздался у ее плеча низкий мужской голос. Она обернулась.

— Ник? Я хотела сказать… насчет того, о чем спросила тебя раньше… Извини меня…

— Незачем извиняться. Откуда тебе знать, как сложилась моя жизнь! — Он указал на мусорную корзинку, куда она выбросила ненужные рисунки. — Ни один из твоих замыслов не подходит?

Он явно не хотел больше говорить на личную тему.

— Хм, трудновато придумать декорации на картонных филенках.

— Но почему картон, а не фанера?

— Она дороже. К тому же понадобятся пилы, да еще надо знать, как с ними управляться. Центр выделил очень мало денег на представление, ведь лучше отдать их нуждающимся семьям.

Ник сосредоточенно слушал ее, но тут их позвал Бад:

— Ник, Фейс! Ленч готов. Миссис Барли принесла целую коробку бутербродов и пакеты с картофельными чипсами. Вот кипяток для какао, кофе или чая.

— Я и забыл, как все в этом городе энергично берутся за дело, — пробормотал Ник.

— А что ты помнишь? — мягко спросила Фейс.

Морщинки вокруг его глаз углубились, а скула нервно дернулась.

— Я помню удручающую бедность и то, как я старался ее не замечать. Помню, как жители этого городишки обзывали моего отца бездельником, понятия не имея, что ему пришлось пережить и почему он пьет. Когда мать нас оставила, это буквально убило его. Доброжелатели осуждали отца, но ничем не помогли. Вот все, что я помню об Извилистом Ручье.

Теперь наконец Фейс поняла, почему Ник уехал отсюда и почему не хочет здесь задерживаться.

— Где твой отец сейчас?

Ник долго и внимательно смотрел на нее, как бы спрашивая себя, что скрывается за ее вопросом: любопытство или искреннее участие.

— Во Флориде, скитается, но не пьет. Во всяком случае, так мне показалось в последний раз, когда я его видел. Он чинит лодочные моторы. Но где его разыскивать, я обычно не знаю — как правило, жду от него звонка.

— Выходит, вы ладите.

— Мы всегда ладили. Я его понимаю — включая и то, как он устроил свою жизнь, уехав отсюда.

Фейс интересовала и собственная жизнь Ника, но она боялась показаться слишком назойливой.

— Пойдем поедим. Джейки уже нацелился на чипсы.

— Я хочу пройтись, а ты иди ешь.

Фейс было неприятно, что Ник предпочитает прогулку под снегом, на холоде, компании в доме.

— Они хорошие люди, Ник. И не станут обращаться с тобой как с изгоем.

Он ласково коснулся ее щеки.

— Возможно. Но мне надо подышать свежим воздухом. Ты еще здесь побудешь?

От тепла его ладони у Фейс внутри что-то дрогнуло. Но она овладела собой и ответила:

— Пока Джейки не устанет или я не сделаю нужный эскиз. Не беспокойся о нас — мы найдем дорогу домой.

Ник, уходя, улыбнулся ей, затем остановился около Джейки и что-то сказал ему. Тот радостно закивал. Застегнув куртку, Ник вышел из помещения. У Фейс совсем не было уверенности, что он вернется.

На улице в снегу играли дети. Катались на санках, перебрасывались снежками. Не обращая на них внимания, Ник шел вперед. С момента своего появления в Извилистом Ручье он чувствовал себя неуютно, хотя его привлекала Фейс. Он никогда прежде не поверял никому своих чувств и не говорил о своем прошлом. Но Фейс он доверился. Почему? Да потому, что ему нужно было выплеснуть наболевшее.

Ник шел к южной части города. Нерасчищенные улицы замедляли шаги. Железнодорожный путь лежал глубоко под снегом, но знак на переезде служил границей между зажиточной частью Извилистого Ручья и более бедным районом, где раньше жил Ник.

Не успев углубиться в него, он понял, что все здесь изменилось. Старые кирпичные дома почищены песочной струей и отремонтированы. На домах красовались новые крепкие двери. Но самый большой сюрприз поджидал его на углу. Там больше не было белого дощатого захудалого строения — его снесли, и квартиры, где он вырос, больше не существовало, так что он не увидел ни кривобоких ставен, ни накренившейся трубы. На месте его дома стоял новехонький бакалейный магазин.

С этими изменениями надо было свыкнуться. Ник посмотрел на вывеску — да нет, он на той самой улице. Но все знакомое сметено, и у него возникло такое чувство, что он никогда не жил здесь. Можно было подумать, что он родился и вырос совсем в другой части Соединенных Штатов, а не в этом городке. Здесь он чужой. Впрочем, квартирку над магазином в Рутланде тоже нельзя было назвать родным домом. Просто он там ел, спал и работал.

Ника вдруг охватило неожиданное желание оставить в Извилистом Ручье что-то от себя, какой-то след. Если он задержится на несколько дней, то сможет смастерить декорации для культурного центра, у которого нет возможности выделить из своего бюджета денег на фанеру и пилу. Но сам-то он это в состоянии купить. Заодно приложит к делу свои строительные способности.

Неплохая мысль. Уедет и оставит после себя кое-что полезное и заметное, пусть даже на одну ночь, а если постарается и проявит мастерство, то, может быть, декорации послужат не один год.

Значит, следует отыскать не закрытую из-за снега скобяную лавку.

Джейки и Джордж ползали внутри картонной коробки из-под холодильника, которую кто-то принес и поставил как задник декорации. Фейс наконец сделала несколько эскизов, хотя они не очень-то ее удовлетворили, и направилась к электрическому чайнику, стоявшему в углу, чтобы налить себе чашку чая. В этот момент дверь культурного центра распахнулась и вошел Ник с огромным ящиком в руках. За ним следовали двое подростков с кусками фанеры, а еще двое волокли мешок с гвоздями.

Фейс поставила чашку на стол и поспешила им навстречу:

— Что это?

Ник велел ребятам сложить фанеру и гвозди в глубине сцены, а ящик водрузил на стол и раскрыл.

— Я решил уехать после Дня благодарения, а пока построить вам такие декорации, которые украсят живые картины.

— Но, Ник… Я ведь объяснила, что мы не можем позволить себе…

Он вытащил из ящика пилу и улыбнулся:

— Центру ничего не придется платить — я все дарю, а тот, кто хочет помочь мне, — добро пожаловать.

Фейс оставалось только гадать, что побудило Ника задержаться, но она была рада от души.

— А ты умеешь строить декорации? — поддразнила она.

— Я работал в строительных бригадах, еще учась в школе, и после тоже.

— До того, как купил магазин?

— Да. На стройке хорошо платят, и это было средством заработать деньги. Когда я скопил достаточно для первого взноса, то стал вкладывать деньги в дело. А теперь давай покажу тебе, над чем собираюсь трудиться. — Он вынул из кармана куртки сложенный лист бумаги.

Подвинувшись к нему, Фейс вдохнула свежесть холодного воздуха и резковатый запах мыла. Когда он указал на чертеж, набросанный им, ей бросилось в глаза, что его ладонь вдвое больше ее ладошки.

— Этот блок состоит из трех щитов, сбитых вместе. Они держатся на основании, которое передвигается на колесиках, — объяснил Ник. — Я построю три таких блока, и они образуют задник сцены. У тебя будет три отдельных задника, и при перемене живых картин кто угодно сможет откатить их в требуемое место.

— Потрясающе! Я уже представляю три декорации на щитах. Объясню все Марджи, и она их нарисует. Просто не знаю, как тебя благодарить.

Он сжал ее за плечи:

— Я делаю это не только для центра, Фейс, но и для себя самого. Мне трудно это объяснить.

Очевидно, Ник, очутившись случайно в Извилистом Ручье, примирился в чем-то со своим прошлым или пытался это сделать.

— Не нужно ничего объяснять.

Она не сводила с него глаз, буквально растворяясь в его сияющем воодушевлением взоре. Невидимая ниточка понимания протянулась между ними. Они не слышали шума, царящего вокруг.

— Мне необходимо спросить тебя кое о чем, Фейс, — хриплым голосом произнес он. — И пожалуйста, будь откровенна.

Она согласно кивнула.

— Ты бы хотела, чтобы я переехал от тебя?




ГЛАВА ТРЕТЬЯ


Фейс глубоко задумалась, прежде чем ответить. Если Ник останется, то, возможно, снова поцелует ее. А если это произойдет, то…

Она ведь по-прежнему провинциальная девушка без внешнего блеска, к которому он, вероятно, привык. И скоро он уезжает. Ей нельзя забывать обо всем этом, когда он смотрит на нее… касается ее. Но она и не забудет, а значит, не останется с разбитым сердцем, если он пробудет еще пару дней. Ник — ее друг, и ему необходимо где-то жить.

— Оставайся у нас с Джейки столько, сколько захочешь. А если задержишься на День благодарения, то для нас это будет большой радостью.

Она ждала его улыбку, а он нахмурился.

— Ты позволишь мне заплатить?

— Конечно, нет!

— Фейс, если бы я остановился в мотеле…

— В Извилистом Ручье нет мотелей.

— Ты прекрасно понимаешь, что я имею в виду, — рассердился он.

— Да, но несколько ночей на матраце платы не требуют.

— Какая ты упрямая…

— Нет. Гостеприимная. К тому же Джейки пойдет на пользу мужское влияние, хотя бы на короткое время. Конечно, если ты не против…

Лицо его сделалось нежным.

— Я не против. Джейки замечательный малыш. Но если ты не позволяешь мне платить за ночлег, то разреши покупать продукты.

— Я собираюсь готовить на День благодарения, чтобы освободить маму. Так что…

— Прекрасно. Я люблю подъедать остатки, поэтому выберу самую большую индейку. — Видя нерешительность Фейс, Ник твердо добавил: — Позволь мне сделать это. Я не люблю быть в долгу.

— Хорошо, — согласилась Фейс, уважая его гордость да к тому же очень желая, чтобы он остался. — Я разрешу тебе заплатить за покупки.

Обрадовавшись ее уступчивости, Ник с улыбкой сказал:

— Пойдем со мной на сцену и обсудим точные размеры декораций.

В течение часа Ник подсоединял три движущиеся секции, а Джейки наблюдал за ним чуть поодаль. Пристроившись на краю сцены, Фейс рисовала эскизы для трех панно. Тут зазвонил телефон.

— Это твоя мама, — позвал ее из кухни Бад. Ник стоял у козел, примеряясь к куску фанеры.

— Иди. Я присмотрю за Джейки, — успокоил он Фейс.

Фейс спрыгнула со сцены и заторопилась на кухню.

— Привет, мама. Что случилось?

— Вы с Джейки придете ужинать? Отцу стало лучше, и он рвется на улицу, поработать на снегоочистителе. Сегодня утром я испекла ему пирог, но у него все равно сварливое настроение.

Фейс улыбнулась. Отец вышел на пенсию в прошлом году, и бездеятельность его раздражала.

— Мы с удовольствием приедем, но у нас гость. Ник остается в Извилистом Ручье еще на несколько дней.

Полминуты тянулось молчание. Наконец последовал вопрос:

— У тебя?

— Да.

— Фейс, о чем ты только думаешь? Это же неприлично. Мужчина в доме! И к тому же Николас Кларк.

— Ему нужно где-то остановиться — он помогает делать декорации для живых картин.

— Ничего не понимаю. Если он здесь проездом, так почему решил остаться?

— Какое нам дело, мама?

— Большое. Если он поведет себя распущенно по отношению к тебе…

— Мама…

— Мне это не нравится.

— Ты не знаешь Ника, мама.

— И ты тоже, кстати, не знала до вчерашнего дня. Или встречалась с ним потихоньку от нас, когда вы учились в школе, а?

— Конечно нет, мама. Короче, я не могу допустить, чтобы Ник сидел один в доме, пока мы с Джейки обедаем у тебя.

После длительной паузы мать громко, чтобы Фейс это услышала, вздохнула:

— Приводи своего гостя. Может быть, я уговорю его остановиться у нас, а не у тебя.

— Я хочу, чтобы Ник остался у меня. Он хорошо влияет на Джейки. Пожалуйста, не вмешивайся.

Снова наступило молчание, затем мать сдалась:

— Хорошо, не буду. Но если увижу, что тебе грозит неприятность, то молчать не стану.

— Это-то я знаю. До вечера, мама. Мы будем около шести.

Фейс повесила трубку и подумала о том, не следовало ли отказаться от приглашения. Но все равно Ник встретится с ее родителями в четверг, когда они придут на обед. А может, он сам не захочет идти к ним сегодня. Тогда у нее будет целых два дня, чтобы подготовить его к старомодным и назойливым манерам своей мамы.

Нику показалось, что Фейс, очутившись в прихожей своего родного дома, стала держаться как-то скованно. Миссис Хьюитт удивленно выгнула брови, увидев, что ручонка Джейки зажата в огромной ладони гостя. Ник сам удивился, когда малыш взял его за руку, едва они вышли на улицу. На душе у него стало удивительно тепло.

Зато Джейки в отличие от Фейс здесь заметно возбудился. Он расстегнул молнию на непромокаемой куртке и, извернувшись, скинул ее, затем сел на пол и стянул сапожки.

— Я пойду к дедушке Хьюитту, — заявил малыш.

— Он внизу со своими утками. Не оступись на лестнице, — предупредила хозяйка.

— Папа вырезает из дерева подсадных уток, — объяснила Нику Фейс.

Констанция Хьюитт повесила в. шкаф их одежду, затем повернулась к гостю:

— Да, Николас, много воды утекло с тех пор, как ты, я слышала, развелся и уехал из города. Чем теперь занимаешься?

Хотя Фейс предупредила, что для ее мамы не существует запретных вопросов, Ник не ожидал, что его начнут допрашивать прямо в дверях. Но, увидев напряженные лица обеих женщин, понял, что между матерью и дочерью состоялся перед его визитом непростой разговор.

— У меня магазин игрушек в Рутланде, миссис Хьюитт, и я подумываю открыть еще один.

— Интересно. Я слыхала, что магазины игрушек приносят хороший доход.

— Если дело солидное и им умело управлять, — сказал он, не вдаваясь в подробности.

— И ты смог взять отпуск в самое бойкое для торговли время года?

— Мама, мне кажется, это нас не касается.

— Ерунда, Фейс. Я задала обычный вопрос. Мне интересно знать.

У Ника было огромное желание обнять Фейс и заверить, что ей не надо изображать из себя буфер.

— Мой управляющий справляется с каждодневными обязанностями не хуже меня, так что даже на Рождество я спокоен. Он знает, как связаться со мной при надобности.

Ник не уточнил, что, после того как решил задержаться на несколько дней, позвонил Грегу Бламфилду и дал ему свой номер телефона.

— Вам повезло, что есть человек, которому можно довериться. — Констанция жестом пригласила Ника в гостиную. — Устраивайтесь, а я пойду оторву Тома от уток. Фейс, может быть, после обеда ты взглянешь на костюмы, которые я шью? Я нашла мантии для мудрецов, но мне нужно, чтобы ты проверила размеры одежды для ангелов.

Констанция удалилась на кухню, а Ник сел на диван. Фейс устроилась в качалке напротив него, что вызвало у Ника улыбку.

— Боишься, что тебе попадет от мамы, если ты сядешь рядом со мной?

Фейс покраснела.

— Прости, не мог удержаться, — извинился он.

— Нет, это ты прости меня за ее допрос с пристрастием. Она…

— Она помнит о моей репутации и родителях и не одобряет того, что я остановился у тебя. Она ведь мать, Фейс. Чего еще ты ожидала?

Карие глаза Фейс смотрели прямо на него.

— Я ожидала, что она станет доверять моим суждениям и принимать моих друзей.

— А мы друзья? — спросил он. Удивительно, но за такое короткое время между ними протянулась нить взаимопонимания, чего с ним не случалось уже давно.

Фейс склонила голову набок и с улыбкой ответила:

— Думаю, да.

Честно говоря, Нику казалось, что его чувство к Фейс несколько больше, чем дружеское. Но не успел он додумать свою мысль до конца, как в комнату вбежал Джейки, держа в руке маленькую утку-манок.

— Дедушка Хьюитт сказал, что эту я могу взять себе. — Малыш протянул уточку Фейс, чтобы она тоже полюбовалась.

Хозяин дома вошел следом за Джейки. Его когда-то каштановые волосы поседели и поредели.

— Это одна из многих. Пусть останется у Джейки, — сказал он и протянул гостю руку. — Рад снова увидеть тебя.

Во взгляде Тома Хьюитта Ник не разглядел холодка. Темно-карие, как у Фейс, глаза были такими же ясными и приветливыми.

— Очень любезно с вашей стороны, что вы пригласили меня на обед.

Том усмехнулся:

— Да уж какая там любезность. Конни просто хочет присмотреться к вам и к дочери. Что касается меня, я полагаю, что Фейс взрослая и может прекрасно устроить свою жизнь сама. — Он погладил Джейки по головке. — Вот какой замечательный подарок она нам сделала.

Фейс одарила отца взглядом, полным любви и восхищения. Вот так бы когда-нибудь смотрели на меня собственные дети, подумал Ник. А когда она обняла Джейки и прижала к себе, то было ясно, что ребенок для нее всё. Нику страстно захотелось стать членом такой семьи, и его жизнь в Рутланде показалось ему пустой.

Запах жареного мяса все еще не выветрился, хотя Фейс помогла матери убрать оставшуюся еду. Джейки затащил Ника в подвал, чтобы показать уток, а Фейс воспользовалась этим и поднялась наверх.

В швейной комнате матери на вешалках висели костюмы ангелов из белого миткаля. Констанция Хьюитт слыла замечательной портнихой. Когда Фейс училась в школе, почти все ее наряды были сшиты матерью. И хотя сидели они безукоризненно, Фейс иногда хотелось, чтобы ей купили яркое, модное платье в универмаге в Берлингтоне, куда добраться можно было всего за полчаса. Но она стеснялась попросить об этом.

Одежды ангелов оказались как раз нужного размера. Крылья она поможет маме сделать попозже. Затем Фейс заглянула в свою прежнюю спальню. Почти все свои вещи она унесла отсюда, когда купила дом, но мама захотела оставить кое-что на память — любимую куклу дочери, одетую в розовое платье из тафты с пышной нижней юбкой, серию подростковых детективных романов и один из дневников. Фейс вытащила его с полки — в нем должна быть выпускная фотография Ника. Ник…

За ужином он поддерживал беседу об изменениях в Извилистом Ручье, говорил о пенсии ее отца и его хобби. А Джейки тарахтел о том, как Ник строит декорации, так что у матери не было возможности задать щекотливые вопросы.

Раскрыв дневник, Фейс сразу нашла фотографию выпускников, а на ней Ника. Тогда он носил волосы длиннее, но глаза его были такими же внимательными, а подбородок так же резко очерчен. Теперь он выглядит намного красивее. Под фотографией была надпись: «Футбольная команда».

— Это твоя бывшая комната? — спросил с порога Ник.

Фейс быстро захлопнула дневник и прижата к себе, снова почувствовав смущение влюбленной девочки— подростка.

— Угу, — вымолвила она.

Он вошел в комнату, с улыбкой взял дневник у нее из рук и стал листать, пока не нашел фотографию. Она хотела выхватить тетрадь у него из рук, но он, смеясь, поднял ее высоко над головой.

— Ну дай же мне посмотреть, — поддразнивал он.

Глаза у него блестели, голос был ласковый, и Фейс не могла устоять.

— Смотрим десять секунд и сразу же закрываем, — согласилась она.

Ему это показалось забавным. Он легко нашел нужную страницу.

— Непонятно, почему ты смутилась. Ты ведь почти не изменилась.

— Я выглядела такой… такой…

— Юной? — подсказал он, и от его улыбки у нее ослабли ноги.

— Робкой и несовременной, — призналась она, чувствуя, как краснеет.

Ник закрыл тетрадь и поставил на полку. Затем повернулся к ней. Они стояли совсем близко.

— Может быть, ты себя таковой и считала, но другие этого не замечали.

— Ты просто добрый.

— Я честный.

Она посмотрела через плечо в темное замерзшее окно.

— Да и в университете было то же самое.

Взяв в ладонь ее подбородок, он повернул Фейс лицом к себе.

— Что то же самое?

— Свидания. Мальчики.

— Был какой-то особый мальчик?

— Ник…

— Расскажи, — потребовал он, и в его голосе прозвучала ласковая властность.

Выпрямившись, она бесцветным тоном стала рассказывать:

— Я не ходила на студенческие вечеринки, потому что большую часть времени проводила в компьютерной лаборатории. И там встретила его… и решила, что влюбилась. К сожалению, выяснилось, что его интересовали мои способности программиста для статьи, над которой он работал, а не длительные отношения.

Ник нахмурился:

— Он использовал тебя.

— Да.

— И с тех пор ты ни с кем не встречалась?

Она отрицательно покачала головой, все еще чувствуя себя наивной, доверчивой и слишком ранимой.

— Ты не знаешь себе цену, — прошептал Ник. Он наклонил голову и просунул руку ей под волосы.

Спустя секунду требовательность его губ громче всяких слов заявила о том, что она желанна ему. Фейс чувствовала себя красавицей, пока его рука гладила ей волосы. Когда же он завладел ее губами, она охотно откликнулась на ласку, забыв о прежней застенчивой девочке. Помнила только его предыдущий поцелуй и с радостью отдалась второму, обхватив Ника за плечи и ощущая сквозь свитер крепость мужских мускулов…

— О Боже! — раздался голос Констанции Хьюитт, мгновенно отрезвивший обоих.

Но Ник все же успел поцеловать Фейс и только тогда поднял голову. Она же, задыхаясь, отшатнулась, не представляя, как будет объясняться.

— Дорогая, что происходит? — спросила мать.

Не успела Фейс придумать ответ, как Ник шагнул вперед и сказал:

— Ничего дурного, миссис Хьюитт.

— Ты не имеешь права заигрывать с нею. К тому же в моем доме…

— Он не заигрывает, мама.

— Я в ужасе от мысли, что происходит у тебя дома, — продолжала мать, не слушая Фейс — А там Джейки. Честно говоря, я такого от тебя не ожидала.

— Перестань, мама, — потребовала Фейс. Щеки у нее горели. — Я всегда была послушной. А наши отношения с Ником никого не касаются. Извини, если мы переступили границы, как ты считаешь, благоразумия. Постараемся больше этого не допускать.

Она прошла мимо матери, которая стояла на пороге с ошеломленным видом, потрясенная тем, что ее послушная дочь осмелилась говорить с ней как независимая женщина. Стараясь успокоиться, Фейс остановилась и миролюбиво сказала:

— Костюмы выглядят потрясающе. А сейчас нам пора домой. Уже поздно, и завтра Джейки, наверное, пойдет в детский сад. — Взяв мать под руку, она отвела ее к лестнице. — Ты уже решила, что подаришь папе на Рождество?

— Фейс, я полагаю, что нам следует поговорить о…

— Я связала ему пару узорчатых носков из разноцветной шерсти. Чего бы еще ему хотелось?

Женщины разговаривали еле слышно. Ник нервно засунул руки в карманы брюк. Вот ситуация! Он поставил Фейс в неловкое положение перед семьей. Но, к своему удивлению и ужасу, даже теперь не пытался настроиться на благоразумный лад.

Наконец он признался сам себе, что остался в Извилистом Ручье не только из-за декораций, но и чтобы провести побольше времени с Фейс. А после того, как поцеловал ее, стал ощущать себя ее защитником. Похоже, сердце его — впервые после женитьбы на Памеле Энн — открылось для чувств, навсегда, казалось, угасших. И что теперь?..

Ник совершенно не представлял, что ему делать. Он действовал интуитивно и, возможно, вторгся не на ту территорию.

Но присутствие Фейс успокаивало его, он ощущал невидимую связь с ней и уже не испытывал прежней необходимости погружаться целиком в работу, чтобы забыться. Проблема в том, какие последствия могут иметь его чувства к Фейс. К тому же трудно забыть о разнице в происхождении.

* * *


Вернувшись, Ник включил телевизор, а Фейс повела Джейки спать. Она старалась не смотреть на Ника после разговора с матерью.

Когда они прощались с миссис Хьюитт, взгляд у той был холодный. Наверняка она еще поговорит с дочерью об этом поцелуе, подумал Ник.

Он переключал каналы, ища передачу поинтереснее. Тут с лестницы его позвала Фейс:

— Ник, Джейки хочет тебя о чем-то попросить. Можешь к нему зайти?

Ник тут же поднялся по лестнице в детскую. Малыш улыбался и выжидательно смотрел на него.

— Ты смог бы поехать спиливать рождественскую елку со мной и другими ребятами… и их папами?

Фейс объяснила, в чем дело.

— Здесь уже установилась ежегодная традиция — в субботу после Дня благодарения малыши из детского сада едут с отцами в Уокерские леса и срубают рождественскую елку для школьного зала. А ученики сами делают украшения.

— Понятно, — неопределенно протянул Ник.

— Фейс говорит, что суббота через четыре дня. — Джейки выпрямил четыре пальца. — Ты еще не уедешь?

Значит, Джейки хочет, чтобы он заменил ему отца. Ответственность большая, но не разочаровывать же этого мальчугана, который затронул нежную струнку в его душе.

— Конечно, я буду здесь и с удовольствием присоединюсь. Я никогда не ездил в лес за рождественской елкой.

Джейки вскочил с кровати и обнял Ника за талию. У Ника защипало в глазах, и он в ответ тоже обнял его. Затем последовали пожелания доброй ночи и укладывание в постель. Только после этого Ник спустился в контору Фейс. Он-то рассчитывал проспать здесь еще одну ночь, не больше. Теперь, выходит, придется задержаться до конца недели. Но на душе ощущалась непривычная легкость. Надо иногда менять обстановку, только и всего, подумал он.

Тут в дверях появилась Фейс:

— Ты собираешься спать?

Он огляделся и понял, что ей, возможно, надо поработать.

— Пока не решил. У тебя здесь дела?

— Ничего, могут подождать до утра.

— Фейс, если тебе надо работать, то я посмотрю телевизор. Мне все равно. — Он уже успел понять, что Фейс поступается собственными интересами, лишь бы не обеспокоить других.

— Вообще— то мне нужно отправить в пятницу один проект. Но я могла бы закончить его и завтра.

— Что за проект?

— Программное обеспечение для семейного бюджета и капиталовложений. Компания, с которой я сотрудничаю, надеется одержать победу в серьезном конкурсе.

Выходя из комнаты, Ник сказал:

— Если засидишься допоздна, я могу поспать на диване.

— К двенадцати закруглюсь. А завтра утром, пока Джейки в детском саду, продолжу.

Она прошла мимо него, но он взял ее за локоть:

— Мы не поговорили о том, что произошло у твоих родителей.

— Не о чем говорить, — мягко сказала она.

— Уверен, что твоя мама так не считает.

Фейс покачала головой:

— Для мамы я все еще маленькая девочка. К тому же она до сих пор полагает, что мужчине следует целовать женщине руку, а не губы.

Ник рассмеялся:

— Будь серьезной.

Фейс кисло усмехнулась:

— Стараюсь.

Они смотрели друг на друга уже без улыбок. Интересно, помнит ли она тот поцелуй так же отчетливо, как он? Искорки, которые прежде пробегали между ними, снова вспыхнули.

Ник отпустил ее локоть.

— Ладно, принимайся за работу. Как бы нам не отвлечься на что-нибудь более опасное, чем поцелуй. — И он поспешил выйти, чтобы удержаться и не обнять ее. Сегодня он намерен вести себя как гость, не более того.




Когда в среду днем раздался звонок в дверь, Фейс выключила компьютер. Проект готов. Еще раньше пришла мама и забрала Джейки, чтобы он помог ей делать крылья для ангелов. Но Фейс подозревала, что той не терпелось проверить, чем занимаются ее дочь и Ник. А Фейс не видела Ника с утра. После завтрака он ушел в культурный центр, чтобы доделать декорации.

Торопливо спускаясь вниз, Фейс вспомнила, как Джейки попросил Ника стать на денек его папой. Ник выглядел таким довольным… и гордым.

Фейс открыла дверь и улыбнулась стоявшей перед ней женщине лет сорока с небольшим. Дарла Грейнджер всегда торопилась. Она была социальным работником и сделала все, что в ее силах, чтобы Фейс побыстрее доверили попечительство над мальчиком.

Вот и на этот раз у Дарлы был необычайно целеустремленный вид.

— Входи. Джейки сегодня у мамы, но скоро вернется. Хочешь чаю?

Дарла отрицательно покачала головой:

— Нет времени. Я и так опаздываю.

Фейс заподозрила недоброе. Дарла даже не расстегнула пальто.

— Нашлась пара, которая хочет усыновить Джейки.

У Фейс чуть не остановилось сердце.

— Они хотят встретиться с ним, и я наметила пятницу. Ты согласна?

— Пятницу? — У Фейс внутри все перевернулось.

— Да, Бруэры хотят ребенка, и как можно скорее, а когда увидели фотографию Джейки и ознакомились с его биографией, то решили, что именно он им подходит. Но, конечно, они хотели бы провести с ним немного времени, прежде чем приступить к официальному оформлению.

Итак, пятница устраивает тебя для первого знакомства?

Фейс оцепенела. Она не ожидала, что это произойдет так скоро. Да и вообще не ждала, что это когда-нибудь случится. Они уже устроили свою жизнь…

— Фейс! У меня дела в Берлингтоне, и мне пора. Ты будешь дома днем в пятницу?

— Да, мы будем дома, — машинально произнесла она. — Но ты ведь не собираешься так скоро забрать Джейки?

— Фейс, тебе известно, что он живет с тобой лишь временно. Моя задача — устроить его надежно и постоянно. Бруэры могут это обеспечить. А если Джейки они понравятся, его переезд на новое местожительство произойдет быстро. — Дарла похлопала Фейс по руке. — Это такая пара, о которой я всегда мечтала. Счастливого Дня благодарения. До пятницы.

Закрыв за Дарлой дверь, Фейс застыла на месте, затем без единой мысли в голове направилась на кухню и налила себе чаю. Что делать? Ей казалось, что мир рухнул.

Спустя четверть часа она продолжала сидеть перед чашкой, из которой так и не вытащила пакетик с заваркой. Из состояния транса ее вывел стук входной двери. Это был Ник, а не мама с Джейки, поэтому она осталась сидеть.

Ник вошел с довольной улыбкой.

— Одна панель готова. Осталось сбить две другие… — Увидев ее лицо, он осекся. — Что случилось?

Она не могла подобрать слов. Ник торопливо подошел к ней.

Слезы застилали ей глаза. Мелькнула мысль, что если рассказать о надвигающейся беде, то она неминуемо случится. Но надо принимать меры, чтобы ее жизнь не перевернулась вверх дном.

— Они хотят забрать от меня Джейки, и я не знаю, что делать!




ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ


Ник подвинул стул поближе к Фейс и уселся напротив.

— Говори, что произошло, — мягко сказал он.

— Социальная служащая… нашла пару, которая хочет усыновить Джейки.

— Дальше.

— Когда я это услышала, то поняла, что не хочу… не могу отдать его.

Ник чувствовал, как ей сейчас больно. Наблюдая за нею и малышом, он видел, насколько они привязались друг к другу.

— Ты сказала ей об этом?

Фейс покачала головой.

— Нет. Я была слишком ошеломлена. Я ведь вызвалась присматривать за Джейки, пока для него не найдут семью. В течение шести месяцев мы были неразлучны. Но я полюбила его, Ник, и не могу расстаться с ним.

— Усынови его сама.

Фейс широко раскрыла глаза, словно подобная возможность не приходила ей в голову:

— Но я одна, не замужем.

— Не думаю, что сейчас это имеет значение.

— Имеет, если у родителя непостоянный доход, как у меня, когда по нескольку месяцев может не быть контракта. Конечно, я все учитываю и планирую свой бюджет, но не уверена, что это будет выглядеть убедительно в отчете о домашних условиях. Но главное — есть пара, заинтересовавшаяся Джейки. Могу ли я соперничать с ними?

У Ника вдруг бешено застучало сердце. Ему пришла в голову неожиданная мысль. Он молчал, думая, анализируя, сомневаясь. Не сошел ли он с ума, решив, что Фейс станет слушать его доводы?

Откашлявшись, он начал осторожно рассуждать:

— А если ты выйдешь замуж, и у тебя будет стабильный доход, обеспеченный хорошим заработком мужа, и ты сможешь продолжать работать дома, уделять достаточно времени приемному ребенку?

— Это… всего лишь замечательный сценарий, Ник… — Она замолкла, а в ее глазах можно было прочесть множество вопросов, на которые у него не было ответов. За исключением одного.

— А что, если мы поженимся, Фейс? Это поможет тебе?

— Как же мы сможем пожениться, Ник? Ты ведь даже не живешь в Извилистом Ручье. И не хочешь в нем жить. У тебя работа в Рутланде.

— Но я собирался открыть еще один магазин. Почему не выбрать для него Берлингтон? Я бы мог ездить туда и обратно раз в одну-две недели. Это вполне реально.

— Почему? Почему ты хочешь это сделать? Ник, ты отдаешь себе отчет в том, что предлагаешь?

— Я предлагаю создать дом для маленького мальчика, который многого лишился в жизни. — Ник понимал чувство потери, особенно у ребенка, которому кажется, что его никто не любит.

— Но тем самым ты берешь на себя обязательство.

Ник резко встал, оттолкнув стул.

— Ты не веришь, что я в состоянии это сделать?

Она тоже поднялась и взмахнула руками:

— Я ничего не понимаю! Безумная идея. Он взял ее руки в свои и поднес к губам.

— Разве? Ты вся дрожишь, когда я касаюсь тебя. Это возбуждает меня… Послушай, малыша, которого ты так любишь, могут забрать от тебя по решению социального работника или, если дело зайдет далеко, судьи. С другой стороны, вдвоем мы сумели бы устроить нашу жизнь, Фейс.

Она на секунду прикрыла глаза.

— Почему ты снова не женился? Почему предлагаешь это мне? За тебя пойдет любая женщина…

У него внутри что-то дрогнуло, и он отпустил ее руки.

— Все не так просто, как ты говоришь. А почему ты не вышла замуж?

Покраснев, она отвернулась от него и отошла в другой конец комнаты.

— Я больше ни в кого не влюбилась.

— А кто знает, что такое любовь, Фейс? Привязанность? Волнение, которое потом исчезает? Я не женился снова, потому что не встретил женщину, которой мог бы доверять и которую уважал бы. Конечно, доверие сразу не завоюешь. Но я уважаю тебя, Фейс, и всегда уважал. Мне кажется, что у нас получится прочная семья.

— Ник, это напоминает авантюру. Вдруг мы поженимся, а чиновники решат, что другая пара лучше подходит для Джейки? Что тогда?

— Мы не станем сдаваться без борьбы. Взвесим свои возможности и примем наилучшее для всех нас решение.

Фейс выглядела такой растерянной, что Нику захотелось обнять ее. Но он боялся, что его побуждение может быть неправильно истолковано.

Фейс долго молчала, потом проговорила:

— Нельзя скоропалительно принимать подобное решение. Нам обоим нужно время, чтобы подумать…

Распахнулась входная дверь, и в кухню через гостиную вбежал Джейки. У него за спиной развевались золотые крылья.

— Видите, какие у меня крылья? Видите? Правда, замечательные? Бабушка Хьюитт говорит, что мы сделаем и другим детям такие же.

Следом за Джейки на кухне появилась Констанция. Ник был согласен с Фейс — им необходимо подумать. Он не просто женится на ней, а вступает в ее семью. А если они переедут…

Но захочет ли этого Фейс? И сможет ли он быть счастлив в Извилистом Ручье, если она не решится сменить место жительства?

Вопросы, вопросы и вопросы… И все их надо обсудить. Но в одном он был уверен — что не жалеет о своем предложении. Семья, о которой он всегда мечтал, была у него под рукой.

Ник понемногу узнавал характер Фейс. Нервное возбуждение побудило ее заняться уборкой. После того как в среду вечером они сделали покупки и он помог ей уложить Джейки спать, она вымыла все кухонные полки. Он предложил помочь, но Фейс отмахнулась — сумятица в чувствах выражалась у нее в порывистости движений, это было видно хотя бы по тому, как она переставляла консервные банки с одного места на другое. Вчера во время праздничного обеда Фейс делала вид, что все в порядке. Но каждый раз, ловя ее взгляд, устремленный на Джейки, Ник видел, как она мучается, пытаясь принять решение и взвешивая все за и против.

Этим утром Фейс вымыла холодильник, уронив при этом пакет апельсинового сока и разбив стакан. В свои мысли она Ника не посвящала. А он чем больше находился рядом с ней и Джейки, тем сильнее мечтал о единой семье, которой у него раньше не было.

Когда на заснеженную обочину перед домом въехал «БМВ», Ник увидел страх на лице Фейс.

— Ты решилась?

— Ник, у тебя все так просто. Я сорок восемь часов думала о том, как это повлияет на наши жизни!

В ее голосе звучала паника. Ник молча вытащил у нее из рук губку, которой она вытирала кухонную стойку, и крепко взял ее за плечи, не давая возможности отодвинуться от него. Она и так избегала его последние два дня.

— Иногда следует поступать инстинктивно. Твое внутреннее «я» должно подсказать правильный шаг. Джейки нельзя разлучить с тобой, и ты это знаешь.

— Но выйти за тебя замуж…

Ник скрестил руки на груди.

— Неужели эта мысль тебе отвратительна? Если так, то…

— Нет! Я просто… — она потерла ладонью лоб. — Не таким я представляла свое замужество. Я все еще надеюсь, что Бруэры, познакомившись с Джейки, решат, что им нужен младенец, либо мальчик блондин, а не рыжий, либо еще что-нибудь…

— Ты сейчас в таком настроении, что все отвергаешь. Да любой паре понравится Джейки…

Зазвонили в дверь, и Фейс побледнела.

— Я открою.

Бруэры были людьми с достатком, судя по их машине, по кашемировому пальто миссис Бруэр и ее костюму от модельера. Фрэнк Бруэр также был в прекрасном кожаном пиджаке и дорогих ботинках. Поскольку Ник вырос в бедности, то знал цену вещам.

В течение следующего часа события следовали своим чередом: Фейс представила Ника Дарле и Бруэрам как своего давнего друга, затем сказала Джейки, что приехали гости и хотят с ним познакомиться. Ник наблюдал, как Бруэры пытались уговорить пятилетнего ребенка поиграть с ними, построить что-нибудь из кубиков, порисовать. Но Джейки, должно быть, чувствовал неладное. Он отвечал, когда к нему обращались, но держался поближе к Фейс и слушался только ее. Она выступала в роли посредника, и Ник понимал, что это буквально ее убивает. Фрэнк Бруэр отозвал Дарлу Грейнджер на кухню, спустя несколько минут они вернулись в гостиную, и Дарла с улыбкой сказала:

— Почему бы нам не встретиться еще раз на следующей неделе? Может быть, мистер и миссис Бруэр возьмут Джейки с собой на ленч…

— Нет! — вырвалось у Фейс. — Дарла, могу я поговорить с тобой наедине?

— Конечно, — ответила удивленная Дарла. Бруэры обменялись взглядом, затем Фрэнк Бруэр сказал:

— Мы подождем на улице. — Одевшись, они попрощались с Джейки, сказав ему, что скоро снова с ним увидятся, и вышли на переднюю веранду.

Как только за ними закрылась дверь, Фейс обратилась к Джейки:

— Милый, поиграй, пожалуйста, в своей комнате.

— А Ник тоже придет? — осведомился Джейки.

— Через несколько минут, малыш, — заверил его Ник.

Такой ответ удовлетворил Джейки, и он запрыгал по ступенькам.

Фейс подождала, пока затихли его шаги, затем повернулась к Дарле:

— Я хочу усыновить Джейки.

Наморщив лоб, та ответила:

— Но ты ведь знала, что это всего лишь временная договоренность. Неужели не понимаешь, как трудно…

— Да, я понимаю, что это трудно, но мы с Ником вступаем в брак и хотим усыновить Джейки.

— В брак? Фейс, надеюсь, ты делаешь это не из-за…

Ник встал рядом с Фейс и обнял ее за талию, ощутив при этом, как вначале она напряглась, а затем расслабилась.

— Мы с Фейс знакомы со средней школы. Ситуация с Джейки помогла нам осознать, как сильно мы хотим жить вместе.

Дарла покачала головой:

— Фейс, я должна была узнать об этом раньше. Тебе следовало сообщить мне о твоих планах.

— Честно говоря, мисс Грейнджер, мы решили поскорее пожениться из-за Джейки. Мы хотим, чтобы он не чувствовал себя беззащитным, — объяснил Ник.

С обеспокоенным видом Дарла смотрела то на Фейс, то на Ника.

— Бруэры уже задействованы, что осложняет дело. Мистер Бруэр сказал мне, что Джейки ему понравился. Они настроены на регулярные визиты к нему.

— Но мы собираемся его усыновить, — не сдавалась Фейс.

— К сожалению, все не так просто. Если ты выйдешь замуж сейчас и обратишься за разрешением на усыновление, изучение твоих домашних обстоятельств займет много времени. Мы должны быть уверены, что у тебя прочный брак. — Дарла бросила взгляд на пару, спустившуюся вниз по ступеням веранды. — Я поговорю с Бруэрами и вернусь к вам.

Ник открыл ей дверь, и она вместе с Бруэрами пошла к машине. Фейс едва держалась на ногах, и Ник обнял ее.

— Все будет хорошо, — прошептал он ей на ухо.

Откинув голову, она спокойно спросила:

— Ты действительно хочешь этого брака? Ты готов вынести множество вопросов от совершенно чужих людей, которые начнут копаться в нашей жизни?

Он вспомнил, как всю жизнь стеснялся своей семьи, пока не понял, что его будущее — в его собственных руках.

— Я готов… Фейс, у меня никогда не было настоящей семьи. Моя мать исчезла, когда мне было четыре года. А отец… Я рос сам по себе. Зато для Джейки мы создадим хороший дом и сможем сделать друг друга счастливыми. Ты разве никогда не рисковала?

Она ответила не сразу:

— Нет, не рисковала. Возможно, настало время это сделать. Я не могу лишиться Джейки и готова выйти за тебя замуж.

Какая у нее гладкая кожа, какие удивительные карие глаза с золотистыми искорками… Ник жаждал ее и надеялся, что жизнь у них удастся. Он погладил нежный овал ее подбородка, затем губы. Склонившись, коснулся их в медленном поцелуе. Как только ее руки обвились вокруг его шеи, он крепко прижал ее, чтобы она ощутила его страстность.

— Ник, ты идешь? — прокричал сверху Джейки.

Что ж, желания пятилетнего ребенка должны быть на первом месте, и Ник прервал поцелуй.

— Я сейчас поднимусь. — Он чмокнул Фейс в лоб. — Мы поговорим, когда Джейки ляжет спать.

Поднимаясь по лестнице, он подумал о том, что предпочел бы заняться с Фейс любовью, а не разговорами, но лучше не торопить ее. Путь к прочной семье — путь медленный.

Они укладывали Джейки вместе. Глядя на ребенка, Ник испытывал новое радостное чувство от сознания того, что, возможно, скоро станет отцом. Он уселся в изножье и слушал, как Фейс читает Джейки сказку. Вид у него был такой же заинтересованный, как и у мальчика.

Когда Фейс закрыла книгу, Джейки спросил:

— Почему сегодня приходили эти люди?

Фейс посмотрела на Ника, прежде чем ответить.

— Они ищут для себя маленького мальчика или девочку.

— Я останусь с тобой. Не хочу больше жить ни с кем.

Она крепко обняла малыша.

— Я сделаю все, чтобы ты остался со мной. — Поцеловав его в щеку, она добавила: — Это дело взрослых. Понял?

Ник знал, что детей не обманешь. Взрослые иногда этого недооценивают. Но отвлечь малыша от беспокойных мыслей не помешает.

— Когда будешь засыпать, думай о том, как завтра поедешь за рождественской елкой.

Джейки помолчал, затем во весь рот улыбнулся Нику:

— И про горячее какао и печенье в садике, и про лошадь.

— Лошадь тащит сани по полю, — объяснила Нику Фейс. — Потом, когда дерево срубят, мамы угощают детей в детском саду горячим какао с домашним печеньем. А дети играют в разные игры.

Зазвонил телефон, и у Фейс тут же изменилось лицо: только что она вместе с Джейки предвкушала рождественские праздники, а теперь лицо ее выражало озабоченность.

— Я отвечу.

Она надеется, что это Дарла — хочет сообщить, что Бруэры изменили свое решение, подумал Ник.

— Иди. Я укрою Джейки.

Фейс благодарно ему улыбнулась и поцеловала малыша, чьей мамой ей так хотелось стать.

В Нике росла нежность к Джейки. Он укрыл его одеялом, похлопал шутливо по кончику носа и сказал «спокойной ночи».

Выйдя в коридор, он увидел Фейс, стоявшую в конторе. Она молча глядела на телефон.

— Фейс! — окликнул он.

Она сделала ему знак спуститься и добавила:

— Я не хочу, чтобы Джейки слышал.

Оцепенение сменилось в ней панической нервозностью. Ломая руки, она стала описывать круги по комнате.

— Это Дарла. Ей звонили Бруэры. Они побывали у адвоката и говорят, что я не имею законного права на Джейки. Требуют сравнения наших данных как возможных родителей со своими и чтобы на этом основании было вынесено решение.

— Почему они не могут найти другого ребенка? — недоумевал Ник.

— Очевидно, они потеряли несколько лет, пока не убедились в своем бесплодии. И не хотят больше ждать, иначе им придется усыновлять ребенка постарше, а не малыша. Джейки им идеально подходит…

— Да он кому угодно подойдет! — взорвался Ник. — Но он любит тебя. Разве они не видят, что в его же интересах оставить его с тобой… с нами?

— Дарла считает, что у… нас может быть преимущество. Но также намекает, что вопрос денег — не проблема для Бруэров. И если суд сделает на этом акцент, неизвестно, как все обернется.

— Но судья последует рекомендациям Дарлы, не так ли?

— Можно только надеяться… Ник схватил Фейс за локоть.

— Нет, не только надеяться. Мы поженимся как можно скорее и убедим Дарлу представить нас наилучшим образом. Если Бруэры не отступят, мы используем наше преимущество.

У Фейс расправились плечи, в перепуганные карие глаза вернулась решительность.

— С чего начнем?

Ник ободряюще улыбнулся:

— Ты приготовишь себе чашку чая, у меня есть содовая, и обсудим нашу свадьбу.

Он легонько коснулся ее щеки поцелуем. Они успеют выяснить, насколько глубоко их желание, уже после того, как задействуют план по спасению Джейки.




— Что у тебя с Ником Кларком? — спросила на следующее утро Марджи Матсон в фойе начальной школы. Она помогала Фейс раскладывать печенье на порции.

Фейс и Марджи дружили с первых классов. Сейчас, правда, виделись не часто, так как Марджи была связана тремя детьми, а Фейс большую часть времени работала за компьютером, помогала в культурном центре либо занималась с Джейки.

Она не могла сообщить подруге о свадьбе, поскольку даже родителям еще ничего не сказала. Одному Богу известно, как они отреагируют на это. Прошлую ночь она почти не спала, вновь и вновь обдумывая разработанный ими с Ником план.

Сегодня вечером они скажут о свадьбе Джейки. Завтра — родителям. В понедельник Ник проверит, в порядке ли у них документы, а к концу недели они поженятся. Все будет сделано до того, как начнется изучение домашних условий. Они дадут знать Бруэрам, что серьезно намерены усыновить Джейки.

С одной стороны, у Фейс было такое чувство, будто она выходит замуж за незнакомца. А с другой — ей казалось, что она знает Ника всю жизнь. Она знала, из какой он семьи, знала его стремление к самосовершенствованию, мягкость в обращении с Джейки и с ней… Не знала одного — почему он и Памела Энн развелись. Но, несомненно, когда они сойдутся поближе, Ник доверится ей.

Фейс никогда не относилась легкомысленно к идее брака. И теперь была далека от этого. Она чувствовала, что Нику семья так же необходима, как и Джейки. Но сможет ли она сделать Ника счастливым? Это ее беспокоило. Достаточно ли тех проблесков желания между ними да забот о Джейки, чтобы создать прочный союз? К тому же ее опыт с мужчинами ограничен. А Ник…

Не зная, как ответить на вопрос Марджи, она просто сказала:

— Ник остановился у меня.

Марджи, разогнувшись, потерла поясницу, и ее светлые волосы, завязанные в хвост, перекинулись через плечо.

— Я беременна, но не слепа. Когда Ник вернулся из леса с Джейки, я видела, как он тебя обнял. И как улыбнулся. Я также знаю, что он задержался здесь дольше, чем собирался. Так что если не хочешь говорить — не надо, не стану вмешиваться.

Фейс не хотела скрытничать, тем более что на предстоящей свадьбе отводила для Марджи роль невестиной замужней подружки. Примирительно улыбнувшись, она объяснила:

— Мы с Ником стараемся узнать друг друга получше.

Марджи склонила голову набок и скептически заметила:

— Ничего себе объяснение.

Но Фейс отвлеклась, глядя на Ника, который помогал Балу и его напарнику устанавливать елку. Дети сидели поблизости и слушали сказку, которую им читала учительница.

Тони Уинтроп, разведенный отец, которого Фейс встречала на многочисленных собраниях в культурном центре и в Детском саду, подошел к ним и взял с подноса печенье.

— Дети сегодня наслаждаются. Им ужасно понравилось кататься на этих старых санях.

Фейс засмеялась:

— Кажется, Джейки пришел в больший восторг от того, что ему разрешили погладить лошадь, чем от возни со срубленной елкой.

— А этот парень, вон тот, что с Джейки… я его раньше здесь не видел.

— Мы с Ником вместе учились в школе.

— Это здорово — провести праздники со старым приятелем, — улыбнулся Тони. — Я знаю, последние несколько месяцев ты была занята Джейки, но, может быть, мы как-нибудь пообедаем вместе… и получше узнаем друг друга.

Тони с сыном переехали в Извилистый Ручей год назад, и никогда раньше он не интересовался Фейс, либо она этого не замечала. Они поговорили пару раз о школьных делах, о детских представлениях — и все. Тони был не так высок, как Ник, и не так крепко сложен. Он выглядел более утонченным, линии его лица казались мягче и не так четко обрисованы, как у Ника.

Ник…

Фейс поймала его взгляд. Ник хмурился.

— Видишь ли, Тони, мы с Ником… встречаемся.

Тони покраснел.

— Я, кажется, слишком долго ждал. Но, — он пожал плечами, — кто знает! Может, у тебя с ним ничего не получится…

Когда Тони отошел, Марджи толкнула подругу локтем:

— Значит, это серьезно у тебя с Ником? Фейс вдруг осознала, что ее подростковая влюбленность за последние несколько дней превратилась в нечто большее. Она влюбилась в Николаса Кларка, и с ее стороны этот брак не будет просто браком по расчету. Ей стало страшно.

— Да, это серьезно, — ответила она подруге. На обратном пути Джейки вел себя тихо — устал от возбуждения. Но и Ник не был разговорчив. Порой она ловила взгляд его серебристых глаз. Интересно, о чем он думает? Может быть, пересмотрел свое решение после дня, проведенного среди детского шума и гама?

Дома Фейс помогла Джейки раздеться и предложила ему полежать перед ужином в детской вместе с медвежонком. Он не стал спорить — значит, действительно устал.

— Хочешь выпить кофе, пока я приготовлю обед? — предложила она Нику.

Тот сердито ответил:

— Если мы собираемся пожениться, то отвыкай обращаться со мной как с гостем.

— «Если»? Ты что, передумал?

— Нет. А ты?

— С чего ты взял?

— Я видел, как на тебя смотрел Тони Уинтроп. Между вами что-то было?

— Ты считаешь, что я должна рассказать тебе?

Ник запустил пальцы в волосы.

— Ты с ним встречалась?

— Нет. Сегодня он впервые сделал подобное предложение.

Вид у Ника был недовольный.

— И что ты ответила?

— Сказала, что встречаюсь с тобой, — неуверенно проговорила Фейс.

— Встречаешься?

Вопрос обидел ее.

— А что мне следовало ответить? Мы ведь никому еще не сказали о том, что поженимся.

Внимательно посмотрев на нее, Ник сказал:

— Я понимаю, какая для тебя это неловкая ситуация. Ты нервничаешь, не зная, как сообщить новость родителям.

— Извини, если я была резка. — Фейс понимала, что Ник тоже не в своей тарелке.

Он с улыбкой ответил:

— Нам вовсе не следует все время стараться быть вежливыми. Правдивость куда лучше.

— Странно, что через несколько дней мы поженимся.

— Надеюсь, ты сказала «странно» в хорошем смысле.

— Я просто чувствую себя как-то неуверенно.

Он понимающе кивнул.

— Когда сегодня этот парень пытался поухаживать за тобой, мне хотелось подойти, обхватить тебя руками и сказать, чтобы он убирался вон. Никогда не испытывал такой ревности.

У Фейс заколотилось сердце.

— Ты ревновал?

Он положил руку ей на затылок и притянул ее к себе.

— Очень. — И серьезно добавил, отчего его глаза стали совсем синими: — Я хочу, чтобы у нас был настоящий брак, Фейс. Чтобы мы были верными, преданными супругами и все важные решения принимали вместе.

Наверное, в браке с Памелой Энн он всего этого не испытал, подумала Фейс, но тут же забыла про это, так как его губы прижались к ее рту. Она запустила пальцы в густую гриву его волос, давая ему таким образом понять, что хочет большего. Но Ник не торопился. Языком он поддел ее верхнюю губу, и Фейс замерла, ожидая глубокого поцелуя, но он лишь гладил ее по спине, его рука спускалась все ниже и наконец интимно задержалась на ягодицах.

Фейс в который раз разрывалась между желанием большего и осознанием того, что им с Ником следует строить свои отношения медленно, иначе все сорвется.

Должно быть почувствовав ее нерешительность, он спросил:

— Что-нибудь не так?

Щеки у нее горели, но она знала, что следует сказать правду.

— Ты говорил, что хочешь настоящего брака. Я тоже этого хочу. Но… я была знакома лишь с одним мужчиной, Ник. Мы встречались всего несколько раз, и я не уверена в себе… и в тебе. Я не могу спать с тобой, почти ничего не зная… о твоей жизни.

Вначале ей показалось, что Ник рассердился. Но он взял ее за руку и усадил на диван рядом с собой.

— Если ты спрашиваешь о моем сексуальном опыте, то я всегда был осторожен. За исключением одного раза. Но это было очень давно. Меня спровоцировали на это, к тому же… я долгое время обходился без женщины. Риск случайной связи очень велик, и меня он не привлекает. С тобой совсем другое дело.

— Я вовсе не хочу выведывать у тебя…

— Не извиняйся. Ты вправе задавать вопросы и получать на них ответы.

А имеет ли она право узнать о его первой женитьбе?

— Скажи, что произошло у тебя с Памелой Энн.

Ник отвернулся, и она решила, что он не станет отвечать. Но он сказал:

— Мы оказались слишком молоды для брака. Это было ошибкой с самого начала.

— Кто хотел развода, ты или она?

— Я.

Последовала долгая пауза. Ник отодвинулся и встал.

— Мне нужно позвонить своему управляющему. Ты не возражаешь, если я воспользуюсь твоей конторой?

— Нет, конечно. А я займусь обедом.

В дверях Ник задержался и сказал:

— Если Джейки еще не уснул, мы можем сказать ему, что поженимся.

Фейс молча кивнула. Мысли ее были о разводе Ника. Он ей не все сказал, это точно. Но за один разговор нельзя узнать все друг о друге.

Рим не за один день построился. То же самое относится к их браку.

Им придется каждый день закладывать по камню в его фундамент.




ГЛАВА ПЯТАЯ


— Где Джейки? — спросила Констанция, приглашая Фейс с Ником в гостиную, где хозяин дома смотрел воскресный футбольный матч.

— Играет с Джорджем у Бада и Марджи, — ответила Фейс, и ладони у нее вспотели.

Джейки воспринял новость об их предстоящей свадьбе с большой радостью. Ника он спросил:

— Ты останешься здесь с нами? — Получив утвердительный ответ, он обнял Ника и сказал: — Вот здорово.

Они оба успели привязаться друг к другу с того момента, как Ник спас Джейки в культурном центре. Фейс больше волновало, как воспримет новость ее собственная мать.

— Марджи должна родить к Рождеству? — спросила Констанция.

— Да. — Фейс было трудно поддерживать разговор, она пыталась собраться с духом, чтобы сообщить о свадьбе.

Миссис Хьюитт села в кресло около мужа.

— Том, ты не мог бы выключить звук, а то невозможно разговаривать!

Отец улыбнулся дочери и Нику и выключил телевизор.

Не успели гости устроиться на диване, как Констанция спросила Ника:

— Итак, когда ты думаешь уезжать?

— Именно об этом мы с Фейс и пришли поговорить. Мы собираемся пожениться.

Констанции было достаточно мгновения, чтобы осмыслить сказанное. Тем не менее громким, нарочито удивленным голосом она осведомилась:

— Что вы собираетесь?

— Мама и папа, — спокойно начала Фейс, хотя внутри у нее все дрожало, — мы с Ником поженимся в конце недели, и нам бы хотелось, чтобы вы при этом присутствовали.

Часы на камине отбивали секунду за секундой. Констанция и Том Хьюитт молча и обеспокоенно переглядывались.

— Фейс, я хочу поговорить с тобой. Пойдем на кухню, — заявила мать и встала, ожидая, что дочь последует ее примеру.

— В этом нет необходимости, мама. Все, что ты собираешься сказать, можешь сказать при Нике.

— Я так не считаю, Фейс Элизабет. Будь добра, удели мне несколько минут.

Фейс знала, что если сейчас не поговорить с матерью, та все равно настоит на своем. Ник все понял и, наклонившись к Фейс, прошептал:

— Иди. А я потолкую с отцом.

Она благодарно улыбнулась ему, снова отметив, какой он заботливый.

На кухне Фейс спросила, не приготовить ли чаю.

— Нет, — отвергла помощь дочери Констанция. — Я хочу услышать ответы на некоторые вопросы. Что происходит? Ты не можешь выйти замуж за Николаса Кларка. Если на то пошло, ты знаешь его всего несколько дней. Мы с отцом, полагаю, воспитали тебя человеком здравомыслящим. Тебе следует подумать также и о Джейки… — Неожиданно мать замолкла. — Ах вот в чем дело! Джейки… Что случилось?

Фейс знала, что чиновники из социальной опеки, вероятно, будут разговаривать с ее родителями во время изучения домашних условий, поэтому ответила очень осторожно:

— Появилась пара, которая хочет усыновить Джейки. Но я сама хочу усыновить его. — И торопливо поправила себя: — Мы с Ником хотим усыновить Джейки.

Констанция растерянно опустилась в кресло.

— А сама ты не можешь его усыновить?

— Эта пара… они уже побывали у адвоката. У нас с Ником будет более прочное положение, если мы поженимся. Я не могу отдать Джейки, мама. Мы любим друг друга. Он и так много настрадался.

— Всем известно, что в тебе он нашел свое спасение. Но, Фейс, брак с человеком, которого ты едва знаешь?.. Почему Николас хочет принести себя в жертву?

Фейс стало больно от материнских слов. Неужели его предложение можно истолковать только так?

— У Ника никогда не было нормальной семьи. А со мной и Джейки она у него появится.

— Ох, девочка… Мужчины с таким прошлым, как у Николаса, понятия не имеют о семье. Они уходят при первой же размолвке. Даже если он останется до конца усыновления, с чего ты взяла, что он не уйдет потом?

Все одолевавшие Фейс сомнения возродились после материнского вопроса.

— Он говорит, что знает цену обещанию.

— Знать и следовать этому — вещи разные. Фейс понимала, что мать не переспоришь, да ей и не хотелось. Во всяком случае, сейчас.

— Я выйду замуж за Ника. Что бы ты ни говорила, я не передумаю.

Мать внимательно всмотрелась в нее.

— Ты ведь делаешь это не только ради Джейки? Ты, вероятно, испытываешь определенные чувства к этому человеку. Дорогая, я надеюсь, что тут не просто увлечение…

Фейс взяла мать за руку.

— Я выхожу замуж за Ника, и мы хотели бы, чтобы вы присутствовали на церемонии. Вы придете?

Беспокойство беспокойством, но не поддержать дочь Констанция не могла.

— Раз ты выходишь замуж, мы с отцом будем рядом с тобой. Но, милая, подумай еще раз. Убедись, то ли это, что тебе нужно, и обдумай последствия.

* * *


Мировой судья Тобиас Терри жил на ферме в западном конце Извилистого Ручья. Старый фермерский дом был огромных размеров. Регистрация брака Фейс и Ника оказалась единственным вечерним занятием в пятницу для Тобиаса. Он провел родителей Фейс, Джейки, Марджи, Бада и Дарлу Грейнджер в обшитую деревянными панелями залу с небольшим возвышением и десятком складных стульев.

Поглаживая седую бороду, Тобиас ласково поглядывал на жениха и невесту.

— Не нервничайте. Почти все люди вступают в брак. Хотя некоторые потом и жалеют об этом, — он улыбнулся собственным словам. — Повторяю: некоторые, мы, например, с женой в браке сорок один год и очень счастливы. Ты, Фейс, вероятно, можешь сказать то же самое про собственных родителей. — Он хлопнул Ника по плечу. — Приятно видеть вас всех взрослыми и готовыми устроить свою жизнь. Умный человек, бывает, долго ждет подходящую женщину, особенно после неудачного раннего брака.

У Ника напрягся подбородок, и Фейс могла себе представить, о чем он подумал. В Извилистом Ручье всем до всего есть дело.

Ник выглядел таким красивым в черном костюме, рубашке и галстуке в тон, что у нее замирало сердце. Со дня визита к родителям они были заняты приготовлениями — разрешение на брак, покупка свадебных колец, отъезд Ника в Рутланд для переговоров с управляющим, а также для того, чтобы привезти еще одежды, помимо той, что он взял с собою на отдых… Он остался там переночевать и возвратился поздно вечером.

А Фейс, пока его не было, размышляла о том, что сулит ей замужество. Главное — она удержит при себе Джейки. То, что она может сильно влюбиться и это разобьет ей сердце, отступало на второй план. Вопрос матери, почему Ник готов принести себя в жертву, постоянно приходил ей в голову. И почему она уверена, что он не покинет ее после усыновления Джейки? Ответов Фейс не знала.

Считает ли Ник, что приносит себя в жертву? Когда они прощались прошлой ночью, он не поцеловал ее. Он не целовал ее с тех пор, как Фейс задала ему вопрос о его первой женитьбе. Но сегодня вечером, спустившись вниз, она уловила в его глазах огонек желания. Ее белое шерстяное платье слегка расширялось книзу у колен. Она подняла волосы наверх, завила их на затылке и приладила маленькую тонкую вуаль. С золотыми серьгами, подаренными родителями в честь окончания школы, она чувствовала себя миловидной, была взволнована и полна надежд…

Ник предложил ей руку, чтобы провести в переднюю часть залы, и от внимательного взгляда его голубых глаз у нее все внутри затрепетало. Они на самом деле вступают в брак!

Тобиас Терри возглавлял процессию. Сделав несколько шагов, Фейс вдруг остановилась и спросила:

— Ник, ты уверен, что хочешь этого брака? У тебя последний шанс отказаться.

Он прикрыл ладонью ее руку и серьезно ответил, бросив при этом взгляд на Джейки:

— Я уверен.

С сильно бьющимся сердцем Фейс остановилась вместе с Ником перед поднявшимся на возвышение Тобиасом.

Пока мировой судья говорил полагающиеся в таких случаях слова, Ник наслаждатся нежной ладошкой Фейс и обдумывал свою поездку в Рутланд. Он убедился, что в его отсутствие дела в магазине идут хорошо. Своему управляющему он не сообщил о свадьбе, а сказал, что задержится в Извилистом Ручье еще ненадолго и проведет свой отпуск там. Если бы он сказал Грегу, что женится и присматривает место для другого магазина, то персонал забеспокоился бы, не уволят ли их. А вдруг, он закроет магазин в Рутланде и откроет в Берлингтоне? Пока он ничего не подыщет, пусть лучше Грег думает, что он просто в отпуске.

Но, честно говоря, главным образом не хотелось выставлять напоказ личную жизнь, объясняя не очень-то близким людям подробности своей внезапной женитьбы.

Вчерашний день и вечер до закрытия магазина, казалось, тянулись бесконечно. Затем Ник поднялся наверх в свою квартиру. Там было тихо и пусто. Он не ощущал по-настоящему пустоты в доме, пока не поселился у Фейс…

Покончив со вступлением, Тобиас Терри призвал Ника и Фейс произнести брачные обеты. Ник смотрел на свою будущую жену, повторял за Тобиасом обещания и… вспоминал лживость первого брака. Теперь-то его жизнь сложится по-иному, вместе с Фейс и Джейки. Интересно, что думает о нем Фейс. Неужели лишь как о спасителе? В белом платье, с изящной прической, нежно-розовыми губами она была желанна ему, он хотел от этого брака большего, чем просто усыновление Джейки.

Когда мировой судья объявил их мужем и женой и с улыбкой произнес извечную фразу: «Вы можете поцеловать новобрачную», Ник воспользовался этим с лихвой.

Фейс выглядела застенчивой и очень беззащитной, и нежность взяла в Нике верх над желанием заявить свои права собственника. Впрочем, от долгого и чувственного поцелуя удержаться не удалось. У него даже перехватило дыхание.

Кто-то закашлялся, и только тогда Ник оторвался от губ новобрачной, но руку с ее талии не убрал. Фейс смущалась и краснела. Сколько же понадобится времени, чтобы она стала его женой в полном смысле этого слова? Решив, что ее стесняют родители, он прошептал:

— Когда мы останемся одни, то сможем целоваться сколько душе угодно.

Тут Джейки соскочил со стула и подбежал к ним.

— Мы теперь поженились? — поинтересовался он.

— Да, поженились. — Ник нагнулся и подхватил его. Держа Джейки на руках, он подумал, что принял лучшее в своей жизни решение.

Спустя несколько часов Фейс рассматривала в своей кухне двух белых голубков, украшавших верхушку свадебного торта. Мама устроила для новобрачных небольшой прием, а когда они уходили домой, отдала им с Ником верхний слой торта — такова была традиция.

Фейс сняла голубков с решетчатого насеста, сделанного из сахарной глазури. Затем не удержалась и облизала сладкие пальцы.

— Я тебя застал врасплох, — поддразнил ее с порога глубокий мужской голос.

Протянув мужу сладкий палец, Фейс предложила:

— Хочешь?

Голубые глаза Ника потемнели. Он был без пиджака и с расстегнутым воротом рубашки, но галстука не снял и выглядел потрясающе красивым.

— Хочу.

Ник крепко сжал ей запястье, а когда медленно поднес ее палец ко рту, то у Фейс задрожали колени. Его губы были сухие и такие… горячие. Она чуть не задохнулась, когда он слизал языком сахарную пудру, а затем стал сосать кончик пальца. У нее внутри все трепетало от желания. Такая страсть была ей внове, волновала и пугала. Ник отпустил ее руку, и она отпрянула назад, потрясенная мыслью о том, как же глубока будет рана, если этот брак, заключенный из соображений целесообразности, не сладится.

Ее грызли сомнения, высказанные матерью: «принес себя в жертву», «с его прошлым».

— Джейки уснул? — спросила Фейс, не зная, что сказать.

Ник понимающе посмотрел на нее — она явно хочет соблюдать дистанцию.

— Я заглянул к нему, прежде чем спустился. У него тоже был насыщенный впечатлениями день.

— Мама устроила очень милое угощение. Я просила ее не хлопотать, но это бесполезно.

— Ты их единственная дочь. Тебе повезло с такими заботливыми родителями.

— Я знаю.

— Твоя мама была со мной на удивление вежлива. Нам следует поблагодарить ее, так как я уверен, что Дарла Грейнджер это заметила.

— Ник, мама привыкнет. Она просто думает…

— …что мы сами не знаем, что делаем, — закончил за нее Ник.

Фейс не хотела обсуждать сомнения матери относительно их брака и перевела разговор на другое:

— Когда ты беседовал с Бадом и Марджи после бракосочетания, Дарла спросила меня насчет медового месяца. Я сказала, что мы хотим подождать, пока Джейки не привыкнет к тому, что мы — одна семья.

— Очень правильный ответ. — Ник провел пальцем по глазури на торте, затем облизал палец, и Фейс вспомнила собственное сладостное ощущение. — А ты хочешь поехать куда-нибудь? — как бы между прочим спросил он.

Фейс почувствовала, как горит у нее лицо. Медовый месяц предназначен для определенной цели, и они оба знают, для какой.

— Мне кажется, нам следует подождать…

Непринужденно облокотившись на кухонную стойку и явно чувствуя себя как дома, Ник немного помолчал, внимательно глядя на Фейс, затем произнес:

— Нам надо обсудить, как мы будем спать. Держу пари: когда Дарла заявится с проверкой, она спросит Джейки кое о чем. Не хватало, чтобы он сообщил ей, что мы спим в разных комнатах.

Фейс просто не знала, чем себя занять, только бы не смотреть в голубые глаза Ника и не думать о том, как она станет заниматься с ним любовью в первый раз. Открыв ящик буфета, она вытащила рулон целлофана, оторвала кусок и поставила на него ломоть торта.

— Что ты предлагаешь?

Ник подождал, пока она не завернет торт.

— Ты мне доверяешь?

Сложный вопрос. Ясно одно: он хороший человек, сильный и она чувствует себя в его присутствии под надежной защитой…

— Я вышла за тебя замуж.

— Значит, доверяешь мне настолько, что, когда мы станем спать вместе, в одной постели, можешь быть спокойна, что ничего не произойдет против твоего желания?

Спать с Ником… Беспредельное искушение. Ее беспокоила собственная неспособность противостоять этому искушению. Нельзя давать волю чувствам, это безрассудство. Но в одном она доверяла ему — он не станет принуждать ее силой к физической близости.

— Я знаю, что с тобой я в полной безопасности. И у меня огромная кровать, так что места хватит обоим.

Ник вздохнул с облегчением.

— Прекрасно. Это мы уладили, а теперь давай съедим еще по кусочку свадебного торта.

— Я сварю кофе, — улыбнулась Фейс.

— Не стоит. Кофеин излишне взбодрит нас, — пошутил Ник.

Фейс отвела глаза. Ее мысли были о том, как она ляжет в постель рядом с ним.

Ник бродил по спальне под звуки льющейся в душе воды и мысленно представлял себе Фейс обнаженной. Проклятье! Ведь именно он предложил спать в одной постели — и не только ради чиновников из социальной опеки. Думал, что Фейс привыкнет к его интимному присутствию рядом, и тогда…

Что такое, Кларк? Что за глупости! Ты ведь на ней женат!

Но из-за застенчивости Фейс, ее явной неуверенности в себе придется проявить терпение.

Ник умел быть терпеливым. Терпеливо ждал, не вернется ли мама, покинувшая его четырехлетним ребенком. Не раздражался на учителей, считавших, что он никогда ничего не добьется. Упорно ждал, когда же сможет здраво обсудить с отцом все проблемы, как полагается отцу и сыну, и его терпение окупилось.

Он был терпелив с Пэм, пока не узнал, что она солгала ему, прикинувшись беременной, чтобы заставить жениться на ней. Он женился, полагая, что отец ребенка — он, но выяснилось, что она вовсе не беременна, а их брак фальшив и его ничем не спасешь.

А теперь он женился на Фейс, потому что хотел стать отцом и мужем. Никаких сравнений между двумя браками быть не могло. Фейс по натуре не лгунья и не обманщица. Их отношения начались честно, они тянулись друг к другу, а подлинная любовь обязательно появится. Только бы ему набраться терпения.

Вода в душе перестала литься.

Ник сидел на краю постели с той стороны, где на ночном столике не стоял флакончик с лосьоном, не лежала золотая заколка для волос и сценарий рождественских живых картин. Дверь в спальню он оставил открытой. Услыхав легкие шаги, он пожелал себе самообладания этой ночью. В дверях стояла Фейс в розовой атласной ночной рубашке и халате. Мягкие волосы обрамляли нежное, с кремовой кожей лицо. Она пахла сладостью и свежестью, словно летний сад. Должно быть, мыло у нее было с таким же запахом, как и лосьон. Ник заметил на полочке около душа бутылочку с розовым гелем, но для себя взял обычный кусок мыла.

Вдруг он пожалел, что не купил Фейс цветы, не зажег свечи и не убедил ее отметить вдвоем знаменательное событие. Но это уже будет психологическое давление.

Фейс подошла к своей половине постели, подняла одеяло и шмыгнула под него. Ник откинулся на подушки и спросил:

— А халат ты снимать не будешь?

Отчаянно покраснев, она соскочила с кровати, быстро развязала пояс, скинула халат и бросила его на кресло. При этом рубашка с широкими рукавами открыла часть груди, что тут же нашло отклик в его теле.

Когда на этот раз она легла под одеяло, он аккуратно натянул его повыше, разгладил с двух сторон: своей и ее. Кровать оказалась не слишком большой для двоих, но какое-то расстояние между ними все-таки сохранялось.

У Фейс был такой вид, словно она вот-вот вскочит и убежит при малейшем его движении. А Ник хотел, чтобы она расслабилась, иначе утром он найдет ее спящей на кушетке.

Медленно, чтобы не вспугнуть ее, он повернулся на кровати лицом к ней.

— Поздравляю с днем свадьбы, Фейс. — Наклонившись, он поцеловал ее в лоб, затем улегся навзничь на подушку.

Глядя в потолок, он прислушивался к щелканью электрического счетчика. Фейс тихонько устроилась на своей подушке всего в пятнадцати сантиметрах от него. Да так можно и с кровати свалиться! Запах ее дразнил Ника, а сознание того, что она рядом, на расстоянии ладони, мучительно возбуждало. Пришлось напомнить себе о терпении. Повторяя это слово как заклинание, он перевернулся на бок, надеясь поскорее заснуть.

Фейс было так приятно и уютно, что просыпаться не хотелось. Спиной она чувствовала тепло и прочную опору, а мускулистая рука обвивала ее талию…

Но вот она раскрыла глаза — и сон как рукой сняло. Господи, это ведь Ник прижался к ней, а сквозь шелк рубашки она чувствует его мускулистое тело.

Как бы встать, не разбудив его?

— Мы, наверное, замерзли ночью, — раздался у ее уха хриплый со сна голос, глубокий и такой… сексуальный.

Если она сейчас повернется, то их тела интимно соприкоснутся.

— Мне надо было достать еще одно одеяло, — выпалила она первое, что пришло в голову, и тут же поняла, что это могло его обидеть.

Так и получилось. Он убрал руку с ее талии и отодвинулся на свой край кровати.

Фейс растерянно уселась, прикрывшись одеялом.

— Ник, я не имела в виду, что мне неприятно, когда ты касаешься меня. Просто проснуться вот так было для меня удивительно… — поспешила оправдаться она.

— Для меня тоже. Вероятно, наше подсознание работает помимо нас. Если тебе неудобно так спать, то можно положить между нами пару подушек.

Намек был понят, но Фейс вдруг стало ясно, что спать, уютно прижавшись к Нику, совсем не плохо.

— Я люблю спать, свернувшись калачиком… — Она пристально посмотрела на мужа.

— Ты можешь называть это как угодно, но некоторые мужчины расценивают такую позу как призыв к любовной игре, — с улыбкой ответил он.

Его взгляд говорил именно об этом, к тому же он наклонился и поцеловал ее.

Поцелуи, которыми они обменивались последние дни, были волнующими, легко вспыхивали и медленно угасали. У этого поцелуя не было прелюдии, он был полон жизни — требовательный и опьяняющий. Руки Ника ласкали ей плечи, а язык был занят ее ртом.

— Фейс! Ник! Можно мне?.. — в комнату вбежал Джейки и остановился, увидев, как они отпрянули друг от друга.

Фейс поняла, что необходимо ввести новые правила поведения и объяснить кое-что.

— Милый, поди сюда.

Джейки подбежал к ней и вскарабкался на кровать.

— Джейки, теперь, когда Ник живет с нами, мы поженились и спим в одной комнате, придется тебе стучать, когда захочешь войти.

— Чтобы я не видел, как вы целуетесь?

Ник усмехнулся.

— Не обязательно. Замужние люди просто хотят иногда побыть одни за закрытой дверью. Но это не значит, что ты не можешь позвать нас, когда тебе что-то нужно или ты хочешь что-нибудь нам сказать. Это называется «уважать личную жизнь». Когда ты подрастешь, то, возможно, тоже захочешь держать дверь иногда закрытой.

Джейки, конечно, не понял всех этих тонкостей, но, пожав плечами, согласился:

— Хорошо. Можно мне на завтрак кашу из таких… завитушек?

Фейс засмеялась:

— Конечно. Иди чистить зубы, а мы пока оденемся.

Джейки спрыгнул с кровати и побежал в ванную.

Повернувшись к Нику, Фейс заметила:

— Ты очень хорошо ему все объяснил.

— Я давно понял, что даже с детьми лучше всего быть честным.

Раздался звонок в дверь.

— Ты ждешь кого-нибудь? — спросил Ник, глядя на будильник.

— Только не в девять утра в субботу. — Фейс встала с постели и надела халат. — Посмотрю, кто это.

Ник вытащил спортивные брюки и футболку из ящика комода, который Фейс освободила для его вещей.

— Ты лучше помоги Джейки, дверь я сам открою.

Фейс очень хотелось посмотреть, как Ник будет одеваться, но пришлось отправиться в ванную — проследить, чтобы Джейки как следует почистил зубы. Спустя пару минут ее окликнул Ник. Она подошла к площадке лестницы.

— Это мисс Грейнджер. Она хочет ознакомиться с домашними условиями.

Готовясь к свадьбе, Фейс почти забыла, ради чего все это затеяно. Приход Дарлы напомнил ей, что она вполне может лишиться Джейки. А если это случится, то она к тому же потеряет и Ника.

Час спустя, закрыв за Дарлой Грейнджер дверь, Ник вздохнул с облегчением. Интересно, удовлетворена ли Дарла? Было несколько напряженных моментов: когда Дарла спросила, останутся ли они в этом доме или переедут; собираются ли отдавать Джейки в колледж; ладит ли Фейс с семьей Ника.

Ник вкратце рассказал историю своего заброшенного детства, а Фейс добавила, что обязательно встретится с отцом Ника, как только тот позвонит.

Пока взрослые беседовали, Джейки был занят кашей. Затем Дарла выразила желание побеседовать с Джейки наедине. Фейс и Ник в это время пили кофе, невольно прислушиваясь.

Все это выглядело крайне неловко и чрезмерно нарочито. Хотя в общем беседа прошла, по мнению Ника, хорошо, он был рад, когда Дарла Грейнджер уехала. Он хотел уже было присоединиться к Фейс и Джейки в гостиной, но тут услышал чьи-то шаги на крыльце. Это оказался почтальон. Подобрав просунутые в дверную прорезь письма, Ник просмотрел их: счета за электричество, телефон и газ. В общем, обычное начало месяца.

Войдя в гостиную, он загляделся на Фейс и Джейки, строящих на полу что-то из кубиков. Когда бы Фейс ни смотрела на Джейки, на ее лице появлялось такое нежное и заботливое выражение, что Нику почему-то делалось завидно.

Он показал ей конверты.

— Коммунальные счета. Завтра, когда займусь делами магазина, заодно выпишу чеки.

— Мы еще не обсуждали с тобой финансовые вопросы, — тихо заметила Фейс.

Может быть, она не хочет, чтобы он брал все в свои руки, подумал Ник.

— Просмотрим счета завтра и решим, как быть. Сегодня же я хотел бы пойти в культурный центр и закончить панели. А ты что будешь делать?

— У меня в час репетиция с детьми.

— Может, мне тогда пока не заниматься декорациями?

— Нет-нет. Мы просто повторим стихи. Дети еще не готовы к репетициям на сцене. — Фейс обняла Джейки за плечи и сказала: — Ты не хочешь пораскрашивать фломастерами картинки?

Мальчик кивнул, встал с пола и побежал наверх.

Когда они остались одни, Фейс спросила:

— Как, ты считаешь, прошла встреча с Дарлой?

Было ясно, что Фейс обеспокоена. Страх потерять Джейки ни на минуту не покидал ее.

— Мне кажется, мы сгладили острые углы.

— А что, если у Бруэров таких углов вовсе нет?

— Фейс, ни одна семейная пара не является совершенством. У каждого своя тщательно скрываемая тайна. Дарла Грейнджер производит впечатление разумной женщины. Главное — ты любишь Джейки, он любит тебя и мы сможем теперь окружить его родительской заботой.

— Надеюсь, ты прав. — Фейс собрала пластмассовые кубики и побросала их в жестяную коробку.

Ник понимал, что его слова вряд ли подбодрят ее. Она успокоится лишь тогда, когда Бруэры откажутся от своего намерения. Остается только рассчитывать на то, что они со временем потеряют к Джейки интерес или поймут, что место Джейки рядом с Фейс… и с ним.




ГЛАВА ШЕСТАЯ


В субботу днем Ник был занят прилаживанием колес к основанию первого щита и не слышал, как подошла Констанция Хьюитт, помогавшая Фейс повторять с детьми стихи. Работая, Ник то и дело поглядывал на жену, окруженную малышами, — среди них она явно была на своем месте. Он ничего не мог с собой поделать — он хотел ее и хотел, чтобы их желания в этом смысле совпали.

— Какая оригинальная идея, Николас! Фейс сказала мне, что ты работал несколько лет на стройке.

В присутствии Констанции он снова ощущал себя подростком, пытающимся доказать свою значимость.

— Да. Умелые руки всегда пригодятся в доме. — Ник улыбнулся, стараясь завязать отношения с тещей.

Но выражение лица у той не изменилось, и он понял, что она поднялась к нему на сцену поговорить о чем— то другом, а не о его строительных способностях.

— Николас, я, право, не знаю, как сказать…

— Говорите все как есть, миссис Хьюитт, так будет лучше.

— Хорошо. Я знаю, почему Фейс вышла за тебя замуж, хотя она не признается в этом, боясь, что я проговорюсь мисс Грейнджер. Фейс безумно любит Джейки. Ее мир сосредоточился на нем. Такой уж моя дочь родилась. Думаю, что она отказалась от мысли когда-нибудь выйти замуж и завести собственных детей.

— Я что-то не понимаю. Что вы имеете в виду, говоря, что Фейс такой родилась?

— Но ты не мог не видеть, что она всегда была робкой и застенчивой там, где дело касалось отношений с мужчинами.

Нику очень хотелось спросить, чья же эта вина, хотя он не считал, что Констанция удачно охарактеризовала свою дочь. Фейс тихая, но она умеет общаться с окружающими. Он же чувствовал в ее поцелуях страстность, внешне еще не проявившую себя. Если Фейс не хватало самоуверенности, когда она имела дело с мужчинами, то причина этого лежала в воспитании, данном ей матерью.

Но ему не хотелось начинать войну.

— Фейс — красивая женщина. Заботливая и нежная…

— Не хотелось бы, чтобы ты этим воспользовался.

— Я не собираюсь этого делать.

Констанция ничего на это не ответила и продолжала свое:

— Моя дочь… провинциальная девушка. Возможно, она считает, что обязана тебе всем за то, что сможет сохранить у себя Джейки.

Теперь Ник понял, куда она гнет. В нем закипал гнев от намеков Констанции на то, что он потребует сексуальных сношений в обмен на брак, что он не посчитается с чувствами Фейс.

— Мы муж и жена, миссис Хьюитт. И то, что происходит между нами, вас не касается. — Ник не хотел ссоры, но не мог допустить, чтобы мать Фейс переходила границы дозволенного.

— Если ваш брак развалится, это станет моим делом, потому что мне придется собирать осколки и утешать Фейс, — заявила Констанция. Ник выпрямился во весь свой большой рост и буквально навис над нею.

— Досадно, что вы не такого высокого мнения о Фейс, как я. Фейс — сильная личность, но это внутренняя сила, и она не выставляет ее напоказ. Она всегда была такой, даже в школе. Я наблюдал, как она отстаивала свою точку зрения, несмотря на то что это отдаляло ее от сверстников. И каждый день я вижу, как она заботливо и умно относится к Джейки. Так что она не развалится, а найдет другую цель и будет ее добиваться.

— Я не позволю, чтобы ее скомпрометировали, Николас. Если у тебя хватит ума, ты дашь ей время привыкнуть к этому браку, чтобы вы оба поняли, нужен он вам или нет.

Ник едва сдерживался, напоминая себе, что Констанция — мать, защищающая свою дочь. Но если он сейчас же не отойдет от нее, то может случиться непоправимое.

— Я буду иметь в виду ваши слова, миссис Хьюитт. А теперь простите, но мне нужно пойти в скобяную лавку, — с этими словами он спрыгнул со сцены.

Скорее на свежий воздух! Он сдернул с вешалки куртку и вышел из здания, хлопнув дверью. Мысли его крутились вокруг Фейс и их еще не состоявшегося брака, к которому она должна привыкнуть.

Спустя два часа родители потянулись в культурный центр за своими детьми. Фейс искала глазами Ника. Она видела, как он уходил и как вскоре вернулся, поставив на сцену несколько небольших ящиков. Наконец, оглядев все помещение, увидела его на кухне, разговаривающего с Бадом.

Ник посмотрел на нее, но, вместо того чтобы улыбнуться, нахмурился. В его глазах появилось новое выражение — сдержанность.

— Идем домой? — спросила она, думая, что ему надоела затянувшаяся репетиция.

— Пока нет. Я хочу закончить со щитами, чтобы ты могла их раскрасить. Да, к ужину меня не жди. Мы с Бадом хотим пойти в пивную к Логану, посмотреть матч и поболтать.

И это говорит новобрачный на следующий день после свадьбы! А она-то думала, что они с Ником выпьют по бокалу вина и побеседуют, когда уложат Джейки спать.

— Если ты против, я пообщаюсь с Бадом в другой день, — с безразличным видом сказал Ник.

— Нет, не стоит. Сегодня по телевизору как раз фильм, который я хотела посмотреть.

Вот уж неудачный ответ! Образ жены, сидящей в тренировочном костюме у телевизора, вряд ли заставит его стремглав бежать домой.

— Предупреди Джейки, что я загляну к нему, когда приду домой.

— Думаю, он будет рад.

Они разговаривали так предупредительно-вежливо, словно и не были мужем и женой. Ник кивнул в сторону сцены:

— Пойду поработаю. Не жди меня — я могу задержаться.

Она тоже безразлично улыбнулась в ответ — пусть возвращается домой, когда захочет.

Неужели мама права и прошлое Ника говорит за то, что он в конце концов оставит ее?

Из проигрывателя в пивной Логана неслась громкая музыка, а два спортивных комментатора обсуждали по телевизору, стоявшему над стойкой бара, основные моменты сегодняшних футбольных игр. Ник смотрел на экран, но мысли его были далеки от футбола. Они с Бадом сидели на высоких табуретках и щелкали земляные орехи. Они уже успели поужинать за столом в виде бочки, вспомнить собственные футбольные матчи и шальные школьные выходки. Бад избегал упоминаний о браке Ника и Пэм. Сидя в полумраке бара, они молчали, думая каждый о своем. Ник потягивай содовую, Бад — пиво.

Музыка стихла. Когда же комментатор перешел к экономическим новостям, Бад, сделав большой глоток пива и откинувшись на спинку стула, спросил:

— Интересно, почему ты торчишь здесь со мной, вместо того чтобы приятно провести время с женой?

Вечер с женой. С Фейс.

— Да так получилось.

— Не забывай, старик, я-то знаю, что ты только притворялся разбитным парнем. После футбола ты быстренько исчезал, чтобы заработать деньги на пропитание себе и отцу. И даже тайком не дотрагивался до спиртного, потому что пример отца был у тебя перед глазами. Тут что-то не так, и Марджи тоже это чувствует.

Ник знал, что Фейс с Марджи дружат много лет. Но теперь, когда на карту поставлено благополучие Джейки…

— Понимаю, о чем ты подумал, — продолжал Бад, — и, хотя Фейс ничего не рассказывала Марджи, факты упрямая вещь. Мы с Марджи всегда были вместе, и все знали о том, что мы непременно поженимся. А вот вы с Фейс… Вы как день и ночь.

— Она не похожа ни на одну из знакомых мне женщин, — сказал Ник. — Она удивительно честная, и мы будем строить наш брак исключительно на честных отношениях безо всяких иллюзий или притворства.

— Ты пошел на это из-за мальчишки, да? Ходят слухи, что служащая из социальной опеки привела парочку, чтобы те познакомились с ним. И тут сразу же вы с Фейс женитесь.

— Я не могу говорить об этом, Бад.

— Хм. Ладно, понял. Но все равно это не дело, что ты сидишь здесь со мной, а не дома с новобрачной.

Из проигрывателя снова полилась музыка. Бад просто не в состоянии понять его, того, что он должен дать Фейс время привыкнуть к ее новому положению. Тогда, может, когда они станут заниматься любовью, у нее не будет чувства, что он использует ее…

Ник вернулся домой час спустя. На веранде горел свет. Обычно в своей квартире он забывал включать его. Фейс дала ему ключ, и он вошел с чувством, что возвращается домой, а не в пустую, чужую квартиру. Джейки и Фейс, вероятно, спали, но у него было тепло и спокойно на душе от сознания того, что они здесь.

Убедившись, что входная дверь заперта, Ник поднялся на второй этаж и направился к комнате Джейки. В коридоре горел ночник, и через открытую дверь было видно, что малыш спит на боку в обнимку с медвежонком. Одеяло он сбросил. В старом доме гуляли сквозняки, и Ник заботливо прикрыл Джейки.

Неужели этот мальчик когда-нибудь станет его сыном? Смогут ли он и Фейс создать прочный союз?

Но с Фейс необходимо проявлять терпение, так что лучше ее сейчас не будить. Легче уж спать на полу, чем просто лежать рядом с ней в постели!

Ник переоделся в пижамные штаны в ванной. Войдя в спальню, он закрыл за собой дверь и на ощупь пошел к кровати.

Не успел он забраться под одеяло, как услышал голос Фейс:

— Ты приятно провел время?

Ник вздохнул — он так старался не разбудить ее…

— В основном я слушал Бада.

Наступило молчание. Ник терзался желанием заключить Фейс в объятия и поцеловать. Но он знал, что сладкий запах, исходящий от нее, шелковая ночная рубашка, обрисовывающая тело, вовлекут его в нечто большее, чем поцелуй. Даже если она и не станет сопротивляться близости с ним, это еще не значит, что на то будет ее добрая воля. А он не хотел, чтобы она отдалась ему из чувства долга или благодарности.

— Ты пойдешь с нами в церковь завтра утром? — снова прозвучал в темноте ее голос.

Церковь? Когда он был там в последний раз?

— А ты хочешь, чтобы я пошел?

— Ник, если ты не хочешь…

— Мне кажется, для Джейки важно, чтобы мы все делали вместе. Днем мне надо съездить в Берлингтон и купить принтер, чтобы я мог установить собственный компьютер для работы, но утром, конечно же, сходим в церковь вместе.

— Можешь пользоваться моим компьютером и принтером.

— На моем портативном записано все необходимое. Если я куплю принтер, мы не будем мешать друг другу.

Они снова умолкли. Ника нестерпимо тянуло прижаться к Фейс, но вместо этого он пожелал ей спокойной ночи, а в ответ услышал то же самое.

Зашуршали простыни — это они с Фейс повернулись друг к другу спиной.

Ник дал себе словно проявлять терпение, чего бы это ему ни стоило.

Одной ванной явно было мало для двух взрослых и ребенка, собирающихся в церковь. Фейс приготовила вещи для Джейки и ждала, когда Ник закончит мыться. Последние дни он пользовался ванной до нее, но сегодня утром они проснулись одновременно от звонка будильника.

Интересно, удалось ли ему поспать этой ночью? Она не собиралась его дожидаться, но заснуть не смогла. А когда он пришел, ощущала каждое его движение.

— Начинай одеваться, — велела она Джейки. — Я сейчас вернусь.

Фейс принимала душ прошлым вечером, поэтому сегодня решила обойтись без него, тем более что Ник все еще не освободил ванную. Она начала одеваться. Торопливо скинула халат и бросила его на спинку кресла, затем стянула через голову ночную рубашку. Тут раскрылась дверь ванной, и она услышала, как Ник удивленно ахнул. Оба очутились в неловком положении. Фейс ничего не оставалось, как спокойно положить рубашку на кровать.

Ник стоял как вкопанный, а его взгляд жег ее тело. Фейс тоже стояла молча.

Наконец он отвернулся.

— Мне следовало постучать. Я оденусь в ванной. — Голос его был хриплым.

Схватив и накинув халат, Фейс, взволнованная видом обнаженного торса, поросших волосами ног, выпирающего под пижамными штанами мужского естества, удержала Ника за руку.

— Тебе совершенно не нужно стучаться, входя в собственную спальню. Просто в следующий раз… я буду более осмотрительна.

В голубых глазах Ника не отразилось никаких эмоций.

— Правильно. Мы оба будем осмотрительнее.

Он взял из шкафа рубашку с брюками и вышел из комнаты.

Фейс поняла, что сказала не то, что следовало, но не знала, что надо говорить. Может быть, со временем все образуется, и они найдут путь к сердцу друг друга.




Днем Ник сидел за кухонным столом, на котором стоял компьютер. Курсор замигал, когда Ник стал нажимать на кнопки с цифрами. Выругавшись, он понял, что повторяет одни и те же числа. Не может сосредоточиться.

Да и в церкви он был рассеян. Священник едва начал проповедь, как в голову Ника полезли неуместные мысли. Вид обнаженной Фейс подействовал на него возбуждающе. Он был раздражен, и это лишь усиливало напряжение между ними. Он чувствовал себя человеком с нездоровой реакцией. Она тогда покраснела, смутилась, у нее было такое испуганное выражение лица, что ему стало ясно — к любовным отношениям она еще не готова.

Черт, как же ему избавиться от этого навязчивого мысленного образа?..

Входная дверь резко распахнулась, около Ника очутился Джейки и уставился на компьютер.

— Вот здорово! Он такой же, как у Фейс? Она разрешает мне играть на нем. Я нажимаю на эти кнопочки…

Не успел Ник возразить, как вся его дневная работа была стерта с экрана.

— Джейки, не смей трогать мой компьютер. Это не игрушка. Ты уничтожил все, что я сделал за сегодняшний день! — Ник почти кричал на мальчика.

У Джейки задрожал подбородок, глаза налились слезами. Он побежал прочь, наверх к себе в комнату.

— Как ты мог так с ним разговаривать? — возмутилась Фейс, останавливаясь на пороге кухни. Отвернувшись, она поспешила вслед за Джейки.

Но Ник обогнал ее и схватил за руку.

— Лучше я пойду и сам поговорю с ним.

— Не знаю, Ник…

Было видно, что Фейс боится, как бы Ник не испугал Джейки еще больше.

— Я знаю, что не прав. Но если собираюсь стать его отцом, то уладить это должен сам. — Фейс колебалась, но Ник был настроен решительно. — Если мы с тобой хотим, чтобы наш брак удался, научись доверять мне.

Фейс пристально смотрела на него. О чем она думала? Наконец она согласилась:

— Хорошо, иди.

Поднимаясь по лестнице, Ник плохо представлял, что будет говорить. А когда увидел заплаканного Джейки, свернувшегося клубочком на кровати в обнимку с мишкой, у него сдавило в груди. Кому, как не ему, Нику, знать, насколько ранят резкие слова? Его отец не был плохим человеком, но когда напивался, то становился грубым, раздражительным, а порой просто мерзким. Нельзя срываться на ребенке.

Открыв пошире дверь, Ник спросил:

— Мне можно войти?

Джейки и головы не повернул.

— Прости, что я накричал на тебя. Ты ведь не знал, что нельзя трогать мой компьютер.

Джейки, крепко прижимая к себе медвежонка, поднял голову и спросил:

— Где Фейс?

— Внизу. Я сказал ей, что хочу поговорить с тобой. Хорошо?

— Я так и думал, что ты придешь, — пробурчал Джейки.

Ник сел рядом с ним на кровать и сказал:

— Мне придется учиться тому, как обходиться с тобой.

Не ожидая такого признания, Джейки уставился на Ника.

— А ты не знаешь как?

— Нет. Я ведь не похож на Фейс.

— Почему?

Интуиция подсказала Нику, что говорить дальше надо только правду.

— У Фейс были мама и папа, которые очень ее любили. А моя мама уехала, когда я был еще меньше, чем ты. Папа же дома почти не бывал.

Судя по выражению лица, мальчик сопоставлял себя с Ником.

— Ты скучал по маме?

— Все время. — Ник придвинулся поближе к мальчику и обнял его за плечи. — Ты должен помочь мне, а то я не знаю, как мне держаться с тобой.

— Фейс тебе скажет.

Ник улыбнулся:

— Не сомневаюсь. Но тебе придется быть со мной терпеливым и всегда помнить, что я не хочу тебя обидеть. Но я ведь могу и сорваться.

— Это когда ты накричал на меня из-за компьютера?

— Да.

Джейки исподлобья взглянул на Ника.

— Прости, что я испортил твою работу.

Ник пожал плечами.

— Ты же этого не знал. Но в следующий раз спрашивай у меня, прежде чем нажимать на что-нибудь.

Джейки помолчал, потом сказал:

— Хорошо, что ты живешь с нами.

Ник покрепче обнял его.

— Как насчет того, чтобы поиграть в снежки?

— Но уже темно!

— А мы включим свет на задней веранде.

— Хорошо. Я сейчас надену куртку.

Джейки быстро спрыгнул с кровати, а Ник заметил, как в проеме двери мелькнули джинсы Фейс. Очевидно, она слушала их разговор. С одной стороны, Ник был разочарован тем, что она не доверяет его педагогическим способностям, а с другой — понимал ее желание оберечь мальчика. Но без доверия их брак потерпит неудачу. Может быть, любовные отношения скрепят его… Не спеши, Кларк. Дай ей время привыкнуть. Все произошло настолько стремительно, что выбило их обоих из колеи. Но он чувствовал, что они скоро найдут взаимопонимание.

Падал легкий снежок. Сквозь кухонное окно Фейс наблюдала за Джейки и Ником. Они скатывали второй ком для снеговика.

Фейс слышала разговор Ника с Джейки. Она доверяла Нику, но малыш был ей настолько дорог, что она решила подстраховаться. К тому же хотелось услышать, как ее муж справится с задачей.

Муж. Со вчерашнего дня Ник старался держаться от нее в отдалении, а она не могла понять почему. Впрочем, поведение Ника не лишено здравого смысла. Зачем он станет целовать и обнимать ее, если на большее она не идет?

Воспитание Фейс и предыдущий опыт в общении с мужчинами подсказывали ей, что необходимо убедиться в своих и в его чувствах, прежде чем вступать в интимные отношения. Физического тяготения здесь недостаточно. Тем не менее ясно, что Ник не будет долго терпеть такую неопределенность, когда непонятно, женаты они или нет.

Проверив, как греется еда на плите, Фейс вытащила из шкафа куртку и сапоги. Когда она появилась на задней веранде, Ник удивился.

— Я решила помочь вам до ужина, — объяснила Фейс.

— Нам нужен еще один ком поменьше — для головы.

Натянув вязаную шапку на уши, она протопала через ледовый настил к месту, где лежал свежевыпавший снег, и принялась за дело. Ник установил второй ком на верхушке первого и послал Джейки в дом за морковкой. Фейс подсказала ему, где взять старые пуговицы для глаз и рта снеговика. Она катала снежный ком и, ощущая взгляд Ника, представляла себе его в профиль — высокого, сильного и красивого.

Когда Ник подошел к ней, сердце у нее забилось. Он стал ей помогать. Казалось, что вечерняя тишина и мягко падающие снежинки лишь подчеркивают царящее между ними напряжение.

Ник поднял самый маленький ком и поставил поверх других. Фейс почувствовала, что надо что— то сказать.

— Вижу, вы с Джейки снова друзья.

Ник ответил, укрепляя голову снеговика:

— Я извинился и попросил его быть со мной терпеливым, а он извинился за то, что испортил мою работу. Но ты все знаешь — ведь ты слышала.

Несмотря на холод, Фейс бросило в жар.

— Я хотела увериться в том, что Джейки не расстроится еще больше.

Она не могла разглядеть выражение его лица, когда он, отвернувшись от снеговика, уставился на нее.

— И я выдержал проверку?

Ага, он раздосадован.

— Я не считала это проверкой.

— Но это была проверка.

— Ты очень хорошо поговорил с Джейки.

В холодном воздухе белые струйки их дыхания смешались.

Положив руки ей на плечи, Ник сказал:

— Я представляю, что поставлено на карту, и ничем не наврежу Джейки.

Фейс хотелось, чтобы он сжал ее посильнее, а то через куртку да еще перчатки она едва ощущала его ладони.

— Я знаю, — ответила она. И действительно теперь была в этом уверена.

Ник почувствовал ее уверенность. Напряженные складки на лбу разгладились, а взгляд стал мягче. Он внимательно смотрел на нее, и Фейс снова захотелось, чтобы он ее поцеловал. Почему бы ей не быть посмелее и не обнять его?

Но тут Ник сам это сделал, и их щеки соприкоснулись. Его небритая щека слегка уколола ее, но даже в этом было что— то эротическое и волнующее. Она чувствовала его тепло, его запах и слышала прерывистое дыхание. Нестерпимое томление мучило ее почти так же, как ночью в одной постели, когда ни один из них не смел коснуться другого.

Он на секунду отстранился, а она, не сдержавшись, протестующе вскрикнула. Голубые глаза Ника пытливо впились в нее — отшатнется она от него или нет. А Фейс не собиралась этого делать и хотела каким— то образом дать ему это понять. Она чуть— чуть подалась к нему, надеясь, что подсказка сработает.

От страсти у него потемнели глаза. Губы их слились, и она обрадовалась, что он внял ее призыву. Сильные руки обхватили ее, и она прижалась к нему, требуя более крепкого поцелуя. Обнимая Ника за шею, Фейс уронила перчатку и не стала ее поднимать, словно это пал один из барьеров, разделяющих их. Неуверенными пальцами она гладила его затылок, перебирала густые пряди волос, пока язык Ника прокладывал себе путь сквозь ее губы.

Накал их общего желания возрастал, несмотря на холод. Фейс вся дрожала от наслаждения, а когда его рука проникла под ее куртку, ей мучительно захотелось поскорее вернуться с ним в дом, подняться наверх и закрыть за собой дверь.

Их самые первые поцелуи были поцелуями наугад — мужчина встретил женщину, и ему интересно, возбуждает ли он ее. Этот поцелуй был поцелуем страсти, и каждое касание его языка опаляло Фейс. Его поцелуи были огненными вспышками в заснеженной, заледенелой ночи. Они несли в себе опасность — ведь можно поскользнуться на льду — и в то же время рождественскую мечту о счастье.

Сама себе поражаясь, Фейс осмелела, как ей казалось, до невозможности и тоже коснулась языком его языка. Ник на мгновение замер, и она испугалась, что он отстранится. Но его руки еще крепче сомкнулись вокруг нее. Она снова дотронулась до его языка и почувствована, как он вздрогнул. Неужели она в состоянии возбудить его так же, как он возбуждает ее?

Казалось, последний их поцелуй будет длиться бесконечно и приведет к подлинной ночи медового месяца.

Внезапно Ник оторвался от ее губ. Его движение было таким резким, что Фейс чуть не упала. Посмотрев на него, она увидела лишенный страсти взгляд. Невозмутимым тоном он произнес:

— Наверное, сегодня ночью мне следует спать на полу.




ГЛАВА СЕДЬМАЯ


Снежинка упала Фейс на нос. Она была совершенно растеряна, но твердо знала одно — необходимо выяснить, что побудило Ника сказал такую нелепость.

— Почему? — спросила она.

— Потому что, если ты станешь вот так целовать меня в постели, мы займемся не сном. Ты этого хочешь?

Сердце едва не выскочило у нее из груди. Стоит ей сказать «да», и они проведут ночь, о которой она мечтала. Но ведь она хочет провести с Ником не одну эту ночь, а всю жизнь. Физическая близость без чувств лишь причинит ей боль, а ее тянуло к Нику не только физически.

— Я не уверена, что мы оба готовы к этому.

— Я-то готов, — усмехнулся Ник.

Он нежно провел пальцем по ее горячей, несмотря на холод, щеке. Ей ужасно хотелось снова очутиться в его объятиях, но она знала, к чему это приведет.

— Я не намерен вынуждать тебя, Фейс, — серьезно сказал он. — Будет лучше для нас обоих, если я лягу на полу.

— Если мы положим матрац, то Джейки может проговориться Дарле.

— Это рискованно, — покачал головой Ник.

— И я не хочу, чтобы ты спал на полу.

Он задумчиво запустил пальцы в волосы и предложил:

— Допустим, сегодня вечером я засижусь допоздна за компьютером, и, когда приду в спальню, ты, наверное, уже будешь спать. Давай посмотрим, что из этого получится.

Фейс вспомнила, что прошлой ночью она так и не уснула до его прихода.

Хлопнула задняя дверь, и к ним подбежал Джейки, держа в руке морковь.

— Я положил пуговицы в рукавицу, — он помахал ею, демонстрируя свою сообразительность.

Ник похлопал его по плечу:

— Молодец. Ну-ка давай посмотрим, что ты принес.

Ник и Джейки приделывали глаза и рот снеговику, а сердце Фейс ныло от радости и волнения — кажется, они нашли путь друг к другу. Ник сделал снеговику руки из веток, а Джейки веселился, глядя на их общее творение.

Наконец все вернулись в дом. Фейс помогла Джейки раздеться, и он ушел играть в гостиную.

Ник с блаженной миной потянул носом:

— Пахнет восхитительно.

— Надеюсь, тебе понравится. Я потушила курицу с картошкой и морковью.

— Я-то привык к омлетам, замороженным блюдам и закусочным. Твоя стряпня заслуживает высшей оценки.

Фейс очень хотелось спросить его о браке с Памелой Энн. Умела ли та готовить? Целовала ли его? Удовлетворяла ли в постели? Но в данный момент эти вопросы прозвучали бы навязчиво. Поэтому Фейс ограничилась тем, что спросила:

— Ты не хотел бы сыграть Санта-Клауса на рождественском празднике в следующее воскресенье?

— А кто обычно исполняет эту роль?

— Герт Деннисон, но он сломал бедро. Больше никто не высказал желания, так что место вакантно.

Ник улыбнулся:

— Я даже в собственном магазине никогда не изображал Санта-Клауса.

— А как называется твой магазин? — впервые поинтересовалась Фейс.

— «Станция игрушек».

— Мне нравится. А если ты откроешь второй магазин, то так же его назовешь?

— Да. Обычно так и делают. На этой неделе я хочу поискать подходящее место в Берлингтоне. Может быть, свяжусь с агентом по продаже домов, чтобы прицениться.

— Значит, ты сыграешь Санта-Клауса?

— С удовольствием.

Каждый день рядом с Николасом Кларком, каждый разговор с ним все больше вселяли в Фейс надежду на то, что они смогут создать прочную семью. А что сам он об этом думает?

Ярко светило солнце. Оно растопило снег, выпавший ночью, и на карнизах домов повисли сосульки. Был понедельник, вторая половина дня. Фейс шла по Главной улице к культурному центру. На углу Главной и Линден-стрит она зашла в аптеку, решив обновить помаду и лак для ногтей.

Прошлым вечером они с Ником занимались ее финансовыми делами. Фейс располагала небольшой суммой, скопленной на всякий случай. Они договорились, что он оплачивает коммунальные услуги, а Фейс — закладную. Когда они уложили Джейки спать, Ник заявил, что Фейс может свободно покупать все необходимое для себя и Джейки и что он открывает на ее имя счет для рождественских подарков и всего другого. Он такой щедрый и великодушный, подумала Фейс.

Сегодня днем Ник сказал, что должен дождаться факса и телефонных звонков, но если ей нужно подработать сценарий представления, то он присмотрит за Джейки. А когда закончит с телефонными переговорами, отведет Джейки к ней в центр.

Вот только… Вот только не приходилось бы ей притворяться спящей, когда он в три часа ночи ложится рядом с ней в постель! Если бы она могла забыть о приличиях, внушенных ей с юности! Если бы Ник мог сказать, что питает к ней нечто большее, чем страсть!

Фейс всегда отличалась мечтательностью. Не чрезмерной ли? Может быть, просто довольствоваться уважительным к себе отношением, возможностью создать семью и сохранить Джейки?

Фейс направилась к прилавку и выбрала лак насыщенного розового цвета и помаду в тон. Она раздумывала, не купить ли также румяна и тени для век, как вдруг взгляд ее упал на соседний прилавок, где продавались презервативы.

Они с Ником не обсуждали, будут ли у них дети. А что обсуждать, когда до сих пор нет интимных отношений?

Она читала инструкцию на одной из коробочек и вдруг услыхала голос миссис Барли — известной сплетницы. Фейс была видна только ее макушка, но слышно было все.

— Вы разве не знали, что Николас Кларк женился на Фейс? Представляете? Никто не подозревал, что они встречаются. Констанция словом не обмолвилась, но мне кажется, она не одобряет этого брака.

Фейс собралась было уходить — сплетни ее не интересовали. Но тут подала голос собеседница миссис Барли:

— Этот парень не прочь развлечься. Он поэтому отсюда уехал. Но с Фейс у него ничего не выйдет — она ведь тихоня, ни с кем не встречается. Этот брак продлится не дольше предыдущего. И неудивительно. Вспомните, из какой он семьи.

Коробочка с презервативами выскользнула из ладони Фейс и едва не упала на пол. И надо же было этому разговору случиться именно тогда, когда ее сомнения в отношении Ника начали исчезать! Что, если ее замужество действительно необдуманное решение, которое может привести к печальным последствиям? И если между ними физической близости все же избежать не удастся, то коробочка с презервативами будет как раз кстати. Она не из тех, кто заманивает мужчин в брачную ловушку при помощи беременности.

В конторе Фейс прожужжал последний факс. Позже вечером он изучит данные, завтра позвонит Грегу и закажет дополнительные товары. Ник хотел было позвать Джейки, который играл в своей комнате, когда зазвонил телефон. Он взял трубку и одновременно засунул страницу с цифровыми данными в папку на столе Фейс.

— Алло.

— Николас, это Констанция Хьюитт.

— Фейс в культурном центре, миссис Хьюитт.

— Вообще-то у меня проблема — на задней веранде обвалилась крыша.

— Вы с мистером Хьюиттом не пострадали?

— Слава Богу, нет. Том днем уехал в Берлингтон. Я пыталась вызвать подрядчиков, но оказалось, что не у нас одних подобная беда. Они придут к нам лишь через несколько дней, а мы не можем пользоваться задней дверью. Ты ведь когда-то работал на стройке, и я подумала, что, может быть, сумеешь помочь.

— Сначала я должен посмотреть, в чем дело, и убедиться, что пострадала только крыша. Не подходите к ней близко.

— Хорошо. Николас, я понимаю, что это дополнительные хлопоты…

— Ник, а не Николас, миссис Хьюитт. Я буду у вас через пятнадцать минут.

Час спустя Ник, осмотрев повреждение, убрал обломки подальше от дома. На плоской крыше маленькой веранды скопилось слишком много снега. Придется купить кое-что в хозяйственном магазине, чтобы заделать дыры в тех местах, где крыша оторвалась от стены, иначе в дом нападает снег.

Ник попытался дозвониться в культурный центр и переговорить с Фейс, но телефонная линия была постоянно занята. Он отправился в магазин, а Констанция продолжала звонить дочери. Вернувшись, Ник оттащил подпорку веранды к куче деревянных обломков и кровельной дранки. Тут он увидел Фейс, идущую по боковой дорожке. Он заторопился ей навстречу, думая о том, что успел соскучиться по ней за те несколько часов, что они не виделись.

— Я могу чем-нибудь помочь? — спросила она. — Мама позвонила и рассказала, что случилось.

— Мне надо заделать дыры до темноты.

— Маме до сих пор не удалось связаться с папой. Он с приятелем отправился на выставку охотничьих манков. Надеюсь, скоро вернется. Мама очень благодарна тебе за помощь.

— Я сделал это не из-за благодарности, Фейс.

— Она хочет заплатить тебе.

Ник покачал головой.

— Я ничего не возьму.

— Я знаю. Но мама все равно будет настаивать.

Они стояли так близко, что белые струйки от их дыхания перемешивались в холодном воздухе. Но Ник не замечал холода, ведь Фейс была рядом с ним. Вдруг он осознал, что для родителей Фейс важно принять его как зятя. Для него же самое главное — его отношения с Фейс. Им необходимо какое-то время побыть совсем одним, чтобы сосредоточить все внимание только друг на друге.

— Ты думаешь, мама настолько благодарна, что окажет мне услугу?

Фейс улыбнулась.

— Если ты не возьмешь деньги, она предложит что-нибудь взамен. А какую услугу ты имеешь в виду?

— Я хотел попросить ее посидеть с Джейки в пятницу вечером. А мы с тобой пойдем в ресторан и повеселимся: пообедаем, потанцуем. Как ты считаешь?

— Я с удовольствием.

Фейс смотрела на него ласковым взглядом, хорошенькие губки улыбались, а пряди волос от ветра разметались по щекам. Глядя на нее, Ник поверил, что вечер вдвоем может стать… подлинным началом их брака.

Смотрясь в зеркало вечером в пятницу, Фейс не узнавала себя. Утром, пока Джейки был в детском саду, она купила новое платье в единственном на весь городок магазинчике верхней одежды. Ник ушел к ее родителям проверить, как обстоят дела с ремонтом дома. Он расчистил от обломков задний двор и залатал дыры в стене и крыше, но от дальнейших услуг родители отказались, настаивая на том, что остальную работу сделают подрядчики. То, что ее отцу нравится Ник, Фейс было ясно. Что же касается матери… ну, она стала немного лучше относиться к зятю, хотя ей не пришлось по душе предложение мужа оставить Джейки у них ночевать.

Фейс знала, о чем подумала мать. Но, может быть, настала пора рискнуть.

И именно риском можно было назвать покупку платья! Сшитое из голубого шелка, оно красиво облегало фигуру, а длинный разрез сбоку на юбке выглядел, несомненно, вызывающе. Но сегодня вечером она чувствовала себя смелой. Волосы она зачесала наверх, не пренебрегла косметикой и вдела в уши жемчужные сережки. Наконец, надев черные туфли на высоких каблуках, спустилась вниз.

Ник ждал, сидя на диване. Увидев ее, он встал, и потемневший взгляд его голубых глаз подбодрил Фейс. Она вынула из шкафа шерстяное пальто светло-коричневого цвета, но не успела накинуть, как Ник перехватил его и одел ее сам. Когда он поправлял воротник, пальцы коснулись ее шеи.

— Ты готова? — Голос у него звучал хрипло.

— Готова. — Она повернулась к нему лицом. Он дотронулся до завитка волос у нее на щеке.

— Тогда идем развлекаться.

Ник выбрал ресторан в центре Берлингтона. Пока они ехали, разговор шел о рождественском сценарии и о замыслах Ника относительно нового магазина. Он то и дело бросал на нее взгляды, и даже в полумраке Фейс чувствовала теплоту, сквозившую в его глазах.

Когда они припарковались, Ник обошел вокруг и помог Фейс выйти. Он поддерживал ее под локоть, пока они шли к входу по обледеневшей дорожке. Ей было приятно ощущать Ника так близко. Каждую ночь на этой неделе, проявляя деликатность, он ложился спать очень поздно. Но Фейс подозревала, что сегодня ночь будет особенная, и, честно говоря, ей этого хотелось.

Ресторан был поделен на две половины: обеденную и танцевальную. В изысканной обстановке, среди хрусталя, серебра и бронзовых люстр, Ник чувствовал себя непринужденно. Он дал чаевые метрдотелю, чтобы тот посадил их за лучший столик, сделал заказ из самых дорогих блюд. Фейс была поражена — она и не представляла, что такие деньги можно платить за еду.

За ужином они продолжали беседовать — о вкусной еде, о рождественских подарках, которые Фейс собиралась купить Джейки, о родительской разрушенной веранде. Когда официант принес кофе, она удивилась тому, как быстро пролетело время.

Рядом зазвучала музыка, и Ник пригласил ее потанцевать.

— Только обещай не стонать, когда я наступлю тебе на ногу. Я давно не танцевала, — призналась Фейс.

Ник встал и отодвинул ей стул.

— Это как езда на велосипеде — никогда не забывается. Хотя хороший партнер тоже имеет значение, — прошептал он ей на ухо.

Трепет пробежал у Фейс по спине.

Их столик находился как раз рядом с танцевальной площадкой. Они не заказали к ужину вина, лишь минеральную воду с лимоном для Ника и клюквенный морс для Фейс.

— Если ты хочешь выпить что-нибудь покрепче, машину поведу я, — предложила Фейс.

Ник отрицательно покачал головой.

— В этом нет необходимости.

— Это из-за твоего отца? — спросила она, не из-за любопытства, а просто ей хотелось знать все о своем муже.

— Да. Еще мальчишкой я дал себе слово не стать таким, как он, чтобы никто и ничто не могло испортить мою судьбу.

Фейс вспомнила слухи, ходившие в школе о шайке, с которой связался Ник, и об… оргиях. Он, видно, прочитал ее мысли, так как сказал:

— Когда мы собирались компанией, то я выливал пиво в кусты. Мне не хотелось выделяться, но я следовал своим правилам жизни.

— Кто-нибудь знал об этом? — спросила она, представив себе, как одинок был Ник.

— Кроме Бада — никто.

Зазвучала новая мелодия. Ник протянул Фейс руку и повел ее танцевать. К ним присоединились другие пары. Ник без колебания крепко прижал Фейс и положил ее руку себе на грудь. Он легко вел ее в танце, а ей казалось, что она парит в воздухе под звуки музыки.

— Ты всегда так сладко пахнешь, — раздался его голос у ее виска.

Фейс откинула голову и вгляделась в чисто выбритые скулы, твердые, красиво очерченные губы, серьезные голубые глаза. Ей хотелось прижаться к Нику, доверить ему свое тело, всю себя, как она обещала, давая брачные обеты. Да, она безумно любит его. И каждый день усиливает чувства, зародившиеся так давно…

— Я рада, что ты придумал этот вечер.

Ник наклонил голову, и она поняла, что он сейчас поцелует ее при всех. Ну и пусть! Прежде чем их губы сомкнулись, Ник прошептал:

— Вечер еще не закончился.

Он соблазнял ее своими губами, а ласковыми движениями языка уговаривал позволить ему больше вольности. Но ее не нужно было упрашивать — она встретила его напор ответными ласками своего языка. Пальцами она вцепилась в плечи Ника, чтобы прочнее стоять на ногах и чтобы впитать жар его тела, который, словно пламя, опалял ее. И все равно она боялась того, чему предстоит случиться, хотя Ник и стал неотъемлемой частью ее жизни.

С непроизвольной страстностью Фейс вскинула руки и, сцепив ладони у него на шее, прижалась к нему грудью, так что напрягшиеся соски терлись о его пиджак. Все внутри нее дрожало, а Ник продолжал медленно, волнообразно двигаться, не переставая целовать ее. На мгновение отстранившись, он заглянул ей в глаза и стал покусывать ее нижнюю губу. Когда же они вновь прижались друг к другу, она ощутила, как затвердело от возбуждения его мужское естество.

Уверившись в своих женских чарах, она горделиво улыбалась. Широкая ладонь Ника скользнула вверх от талии к ее груди, и Фейс уже не думала о приличиях, и сомнения в поспешности их брака больше ее не мучили. Она сама жаждала нового волнующего ощущения интимности.

Ник тяжело вздохнул и отстранился.

— Нам лучше вести себя поскромнее, иначе нас попросят удалиться. — Но при этом он одарил ее такой улыбкой, от которой сердце бешено забилось.

Музыка кончилась, и Ник проводил Фейс к столу.

— Я хочу привести себя в порядок, — сказала она.

Он пальцем дотронулся до мочки ее уха:

— Поторопись. Вечер еще не кончен.

От его улыбки счастье забило в ней ключом. Отыскав туалет, Фейс подкрасила губы и поправила прическу. Она выглядела прелестно и знала, что вскружила Нику голову.

Когда она вернулась в зал, музыка звучала в более быстром ритме, а на танцевальной площадке погасили свет — она была освещена только отблесками вращающегося прожектора. Остановившись на мгновение, чтобы сообразить, куда идти, Фейс увидела в мерцающем свете Ника. Он стоял и… разговаривал с женщиной в очень коротком золотистом парчовом платье с вырезом почти до талии.

Ник улыбался, вскинув голову, и вид у него был очень заинтересованный. Засмеявшись, он записал что-то на визитной карточке и передал собеседнице. Та сунула карточку в вырез платья. Чтобы не потерять, подумала Фейс. Интересно, следил ли Ник при этом за ее рукой? Приказав себе не делать скоропалительных выводов, Фейс пересекла зал. Но прежде чем она успела подойти к мужу, женщина ушла.

Фейс коснулась его локтя.

— Старая приятельница?

Ник обернулся.

— Да нет, коммивояжер одной из компаний, у которой я делаю закупки.

Правдоподобное объяснение, но желательно, чтобы женщина не была при этом такой привлекательной.

Не успела Фейс присесть, как голос из громкоговорителя произнес:

— Если здесь находится Фейс Кларк, то ее просят к телефону.

У Фейс болезненно застучало сердце.

— Только родители знают, где мы.

— Сейчас выясним, что произошло.

Ник последовал за женой к столу старшего официанта, спрашивая себя, неужели Констанция нарочно испортила им вечер. В том, что звонит именно она, сомнений у него не было. А ведь они так приятно проводили время… Во всяком случае, пока Фейс не вернулась из дамской комнаты и не застала его беседующим с Кэтлин. В ее глазах тотчас появилось выражение неуверенности. Сегодня она выглядела особенно красивой, хотя для него всегда была красавицей. А ее нежность и заботливость бальзамом обволакивали его душу, и он чувствовал, как буквально возрождается к новой жизни.

Сегодня ночью Ник точно займется с ней любовью. Она готова к этому, никаких сомнений. Но, увидев, с какой озабоченностью слушает Фейс, что ей говорят в трубку, Ник понял, что их планы на ночь претерпят изменения.

Наконец Фейс сказала:

— Позови его. — И продолжила: — Что случилось, милый? Джейки, перестань плакать. Мы приедем через полчаса. Я обещаю. Приедем и увезем тебя домой.

Фейс повесила трубку и повернулась к Нику:

— Он не хочет оставаться там на ночь. Боится, что завтра мы его не заберем.

Раздражение Ника против Констанции прошло — он понимал, что звонок был вынужденным.

В Извилистый Ручей они ехали молча. Ник вспоминал собственную детскую боль, когда мать сказала отцу, что скоро вернется, да так и не вернулась. Уехала навсегда. Ребенком Ник больше всего боялся, что отец тоже бросит его. А когда подрос, то решил, что станет стойким и независимым. Отец не бросил его, но постоянно пил.

— Нам следовало это предвидеть, — нехотя признал Ник, нарушая молчание. — Джейки по-прежнему чувствует себя беззащитным. Ты его опора, Фейс. И как только он обнаружил, что тебя нет рядом… Он успокоится, когда увидит, что мы вернулись. И постепенно станет нам доверять.

Но доверие такая хрупкая вещь. Ник с Пэм смогли бы создать семью, хотя были очень молоды. Если бы не ее ложь и обман… Ник не мог больше верить ей.

Как только Фейс вошла в дом родителей, Джейки кинулся к ней и крепко прижался всем телом. Констанция принесла его курточку, Том погладил по голове, а Ник помог застегнуться. Но малыш не отпускал руку Фейс. Так и держался за нее всю дорогу домой.

Ник открыл дверь, и Фейс понесла Джейки наверх, бросив через плечо взгляд, который говорил: «Джейки прежде всего».

Ник пошел на кухню, налил стакан молока и взял пару печений из банки. Многого он сделать не мог, но хотел дать понять малышу, что здесь его дом.

Поднявшись наверх, он услыхал, как Джейки просит Фейс:

— А ты не могла бы поспать со мной сегодня?

— Я никуда не уйду, малыш. Наша комната напротив.

— Я знаю. Но я хочу, чтобы ты спала со мной и Тедди.

Фейс подняла голову и увидела Ника, стоявшего в дверях. Она разрывалась между двумя желаниями.

Ник поставил стакан с молоком на ночной столик и, сев на кровать, поманил к себе Джейки:

— А если мы разобьем лагерь прямо здесь? Ты будешь спать в своей постели, а мы с Фейс — на полу.

Джейки улыбнулся:

— Все вместе?

— Да. Пока ты ешь печенье и пьешь молоко, мы с Фейс все принесем.

— А зубы мне опять почистить?

— Было бы неплохо, — ответила ему Фейс, и с этими словами они с Ником вышли в коридор. — Мне жаль, что вечер закончился не так, как мы ожидали.

Нику хотелось обнять ее и целовать до утра. Но лучше не увлекаться подобными мыслями, ведь через несколько минут они будут лежать рядом еще ближе, чем на постели, и сдержанность ему очень пригодится.

— Мы поженились из-за Джейки, и теперь нужно потерпеть, — очень спокойным голосом сказал Ник.

— А вдруг он захочет, чтобы мы спали с ним каждую ночь?

— Там видно будет. Но сегодня, мне кажется, надо убедить его, что мы никуда от него не денемся.

— Спасибо, Ник, за понимание.

Нежный взгляд карих глаз и притягивающие сладкие губы призывали Ника позаботиться о собственных нуждах, а не о Джейки. Но, собрав всю свою силу воли, он подавил желание.

— Страхи Джейки мне понятны. Поэтому я, как и ты, хочу, чтобы он чувствовал себя в безопасности.

Фейс благодарно улыбнулась в ответ.

Спустя полчаса Ник улегся около Фейс на груду стеганых одеял. В коридоре горел ночник. Место около кровати Джейки, где они устроили свое ложе, оказалось очень узким, и Ник не представлял, как он будет спать, не дотрагиваясь до жены.

— Спокойной ночи, Ник, — раздался голос Джейки.

— Спокойной ночи, малыш.

— Спокойной ночи, Фейс.

— Спокойной ночи, милый.

Фейс лежала на боку лицом к кровати Джейки, стараясь освободить Нику как можно больше места. Но, увы, он был слишком крупным мужчиной. Первым сдался Ник. Предстояла долгая и мучительная ночь, так что лучше лечь поудобнее, что он и сделал, обняв Фейс за талию.

— Тебе хорошо? — прошептал он ей на ухо. Она кивнула.

Но тело Ника не подчинялось рассудку и отказывалось притворяться — ведь он лежал рядом с красивой и желанной женщиной. Ник почувствовал, как весь напрягся, и Фейс тоже это ощутила.

— Ник!

— Все в порядке. Спи.

Он вдохнул ее запах и вспомнил об одиноких ночах в Рутланде. По сравнению с ними сегодняшнее разочарование показалось ему не таким уж мучительным.




ГЛАВА ВОСЬМАЯ


Зазвонил телефон, и Фейс проснулась. Она сразу почувствовала, что лежит прижавшись к Нику, голова ее покоится у него на плече, а рука — на его голой груди. Он спал. И Джейки тоже. Фейс тихонько вылезла из-под одеяла, поспешно выбежала в коридор и вниз по лестнице в контору. Она ожидала услышать в телефонной трубке материнский голос, так как Констанция Хьюитт считала, что все встают в семь утра.

Обычно Фейс в это время и вставала, но этой ночью они с Ником плохо спали.

К ее удивлению, в трубке раздался низкий мужской голос:

— Это Грег Бламфилд. Могу я поговорить с Николасом Кларком?

— Простите, но он еще спит. Это его жена. Могу я что-нибудь передать?

Наступило молчание.

— Его жена? Я не знал, что он… Хм… Миссис Кларк, я его управляющий из магазина. Он велел сегодня доставить партию товара в культурный центр Извилистого Ручья. Мне нужно быть уверенным в том, что товары встретят.

Столько информации, когда ты едва проснулась, — это чересчур. Но одно было ясно: Ник не сказал своему управляющему о том, что женился.

— Подождите минутку, я его позову.

Идя по коридору, Фейс отчетливо представила себе сцену в ресторане, когда Ник передавал визитную карточку хорошенькой блодинке. На самом ли деле она коммивояжер? Может быть, он подстраховывает себя на случай, если этот брак не удастся? Почему он не сказал управляющему о том, что женат? Потому ли, что считал это временным явлением?

В дверях она увидела, как Ник борется с Джейки среди одеял на полу. Он щекотал малыша, а тот хихикал. Подобная сцена в другое время порадовала бы ее, но сейчас у нее заныло сердце. Если Ник уедет, что будет с Джейки?

— Тебя к телефону, — сказала она Нику.

Тот приподнялся на локте.

— Твой управляющий.

На лице Ника промелькнуло недовольство.

— Очевидно, он не знал, что ты женат, — добавила она.

— Фейс…

— Что ты будешь есть на завтрак: яичницу или оладьи?

Поднявшись на ноги, Ник нахмурился:

— Не имеет значения. Но нам надо поговорить. Я сейчас. — Он бросил на нее острый взгляд.

Фейс помогла Джейки одеться, и тот отправился смотреть любимый субботний мультфильм. Стараясь ни о чем не думать, она занялась уборкой одеял.

Вернулся Ник и спросил:

— Ты сообщила всем знакомым о том, что мы поженились?

— Это Извилистый Ручей. Здесь всем все известно.

Ник стал помогать ей складывать одеяла.

— Я собирался сказать Грегу после того, как начну заниматься новым магазином. Не хотелось, чтобы в магазине подумали, будто я продаю все в Рутланде и оставляю служащих без работы.

— Из-за этого не сказал? Просто глупо.

Ник бросил одеяла на кровать.

— Я не говорил Грегу о том, что ищу место для нового магазина. Он знает только, что у меня продлился отпуск.

— Но почему?

Все выглядело так, словно Ник скрывал свою жизнь с ней и Джейки. Возможно, он не был уверен, откроет ли магазин в Берлингтоне, потому что колебался, оставаться ему здесь или нет.

— Грег работает у меня управляющим всего год. И замечательно себя проявил. Но ты знаешь, что такое слухи. Если бы я сказал Грегу, что женился, усыновляю ребенка, переезжаю жить в Извилистый Ручей и подумываю открыть магазин в Берлингтоне, это навело бы его на мысли об уходе. А я хочу какое-то время избежать сплетен и проблем.

Фейс старалась вникнуть в объяснения Ника, но ей это плохо удавалось. Наверное, он до сих пор не уверен, хотел ли жениться.

— Итак, ты никому ничего не сказал по деловым соображениям.

— Да.

— Но теперь об этом знает Грег.

— Он поклялся, что будет молчать, пока я не утрясу планы с новым магазином и не предложу служащим что-то конкретное. Надеюсь, мне удалось убедить его в том, что это изменение не повлияет ни на него, ни на других. Я не хочу, чтобы он уволился в такое жаркое для бизнеса время года.

— Значит, если кто-нибудь позвонит, я не должна говорить, что мы женаты.

Ник потер шею.

— Это не секрет. К тому же никто, кроме Грега, не позвонит. Фейс, не делай из этого проблемы.

Обидевшись на него за последние слова, Фейс фыркнула:

— Прекрасно. Не будем считать это проблемой. Просто, когда кто-нибудь позвонит, я дважды подумаю, прежде чем сказать, что мы женаты. — Она собрала в кучу оставшиеся одеяла и положила их на кровать Джейки. — Я займусь этим позже. В десять у меня репетиция с детьми. Кстати, твой управляющий упомянул о доставке товара сегодня в культурный центр. Мне следует что-нибудь об этом знать?

— Я отправил игрушки для рождественского праздника. Там плюшевые звери, машинки и куклы. Можешь не говорить мне, что бюджетом это не предусмотрено, — я их дарю.

Пораженная Фейс смогла вымолвить лишь одно:

— Спасибо.

Они молча смотрели друг на друга, а между ними вибрировало чувственное напряжение.

Фейс вспомнила, как проснулась в его объятиях…

Она отвела взгляд и пошла к двери.

Елка была высотой почти два с половиной метра. Ник надеялся, что она поместится в гостиной. Вообще-то он старался исключительно ради того, чтобы глаза Фейс снова блестели, когда она смотрит на него.

Всегда следует ожидать непредвиденного. С этой мыслью он стащил елку с багажника машины и понес к дому. Он не ожидал, что Грег будет разговаривать с Фейс, а Фейс так расстроится. Она избегала даже смотреть на него, пока он разгружал игрушки с прибывшего в центр грузовика.

Ник не знал, как теперь помириться с ней. Она, видно, думает, что он стыдится их брака. Но ведь это не так. Просто они очутились в сложном положении.

Фейс вместе с Джейки ушла из культурного центра, прежде чем Ник кончил распаковывать игрушки. Оставшись один, он примерил костюм Санта-Клауса. У него поднялось настроение, когда он увидел себя в красном облачении с искусственными белыми бакенбардами. Теперь надо, чтобы и дома ощутили рождественский дух.

Придя домой и едва открыв дверь, Ник почувствовал запах печеного теста. Он внес елку в дом. Первым его увидел Джейки и запрыгал от радости:

— Посмотри, Фейс! Рождественская елка! Мы уже можем ее наряжать?

В гостиной появилась Фейс в фартуке поверх бледно-голубого свитера и джинсов.

— Спроси у Ника, — тихо ответила она. — Я не знаю, собирается ли он устанавливать ее сейчас.

Ник прислонил елку к стене.

— Как хотите. Если есть в чем ее укрепить, то я займусь елкой прямо сейчас.

— Подставка в конторе в стенном шкафу. Подождите, пока я выну печенье из духовки.

— Мы с Джейки сами все сделаем, если ты не возражаешь.

— Хорошо. Подставка должна лежать слева. На ней наклейка с надписью. А под ней — коробка с игрушками и лампочками. Принесите все сюда.

По крайней мере Фейс не хмурилась и не велела ему выбросить елку. Может быть, удастся помириться с ней, подумал Ник.

Установка елки заняла много времени. Нужно было прочно укрепить ее и решить, где пристроить. Затем Ник повесил на ветки белые мигающие лампочки и золотые гирлянды. Потом они сделали перерыв на ужин. Фейс была молчаливее обычного, но радость Джейки от рождественских приготовлений разрядила натянутую обстановку.

Ник попробовал овсяное печенье с изюмом, которое Фейс испекла к празднику.

— Покажи мне, чем ты хочешь украсить верхушку елки. Этим мы займемся в первую очередь.

Фейс положила на стол салфетку.

— Это украшение мама подарила мне, когда я купила дом.

— А мы сейчас можем его достать? — с блестящими от радости глазами спросил Джейки.

Фейс с улыбкой встала:

— Конечно. А посуда подождет.

Она направилась к большой зеленой коробке и опустилась на колени. Джейки уселся на пол рядом. Фейс сняла крышку, вытащила белую шкатулочку и разрешила Джейки самому открыть ее.

Мальчик очень осторожно развернул папиросную бумагу, словно чувствовал, что под ней скрыто что-то хрупкое.

— Это ангел.

— Ну, вынимай его, — сказала Фейс. Ангел, в темно-красной с изумрудно-зеленой отделкой одежде, был сделан из папье-маше. Золотой нимб красовался у него на голове. Джейки благоговейно дотронулся пальцем до золотых крыльев.

— Когда мама дарила его, то сказала, что он принесет мне рождественское благословение и счастье на многие годы.

У Фейс даже сел голос от волнения — настолько дорог был ей подарок. Ник заметил, как она посмотрела на Джейки, и понял, что величайшим счастьем она считала именно его. Затем она перевела взгляд на Ника — в нем сквозила благодарность за то, что он помог ей сохранить у себя мальчика, которого она считала своим сыном.

Но Нику было нужно нечто большее, чем благодарность.

— Крылья у меня есть, а вот этого нет. — Джейки показал на нимб. — Мы сможем его сделать?

Фейс засмеялась:

— До Рождества еще десять дней. Успеем сделать несколько нимбов.

— Ты ведь придешь на представление, да, Ник? — спросил Джейки.

— Ни за что не пропущу, — пообещал тот. Он тоже проникся духом рождественских праздников и понял, почему для Фейс даже мысль о том, чтобы уехать куда-нибудь на Рождество, казалась невероятной.

Ник ни разу не украшал елку. Его отца подобные вещи не интересовали, их с Пэм брак оказался слишком кратким и не дотянул до Рождества, а одинокому холостяку елка ни к чему. Джейки был в восторге от блестящих шаров, крошечных домиков, деревянной лошадки— качалки и северного оленя. Ник испытывал не меньший восторг.

Когда Джейки повесил последнюю игрушку, они отошли подальше и с восхищением залюбовались своей работой. Ник включил лампочки, и мальчуган от неожиданности вскрикнул. У Ника сдавило горло. Он посмотрел на Фейс — глаза у нее сияли. Ему ужасно захотелось заключить ее в объятия, но она повернулась к Джейки и обняла его за плечи:

— Пора переодеваться.

— А ты с Ником будешь спать в моей комнате? — осведомился малыш.

Фейс опустилась перед ним на корточки.

— У тебя своя комната, а у нас своя. Но сегодня ты можешь оставить свою дверь открытой, и мы тоже так сделаем. Если тебе что-нибудь понадобится, позови нас. Хорошо?

Джейки кивнул головой.

— А может, вы опять устроите лагерь в моей комнате?

— Давай после Рождества, — предложил Ник. — А лучше позови своих друзей и устрой лагерь с ними.

— Можно, Фейс?

— Конечно. Думаю, Джордж Матсон с удовольствием придет, если ты его пригласишь.

— А завтра я могу его пригласить?

— Я позвоню его маме. Возьмем его к себе после рождественского праздника.

— Вот здорово! Ты ей позвонишь прямо сейчас?

— Позвоню, а ты готовься ко сну.

Джейки стремглав понесся вверх по лестнице.

— Хорошие мысли приходят неожиданно, — сказал Ник, приближаясь к Фейс.

— Подумай о том, что тебе завтра предстоит быть Николаем Угодником.

Ник засмеялся:

— Святым Николаем?

Фейс пожала плечами.

— Днем ты изображаешь Санта-Клауса, а ночью тебе предстоит терпеть под боком двух мальчишек, так что это имя подходит. Особенно если учесть, что ты женился на мне из-за Джейки и подарил игрушки для завтрашнего праздника.

Сарказм не был характерен для Фейс, и поэтому Ник его просто не заметил. Но интонации ее голоса ему не понравились. Тем не менее он протянул руку и ласково погладил ее по щеке:

— Мы оба знаем, что я не святой.

Внутренне затрепетав от его прикосновения, она все же отстранилась:

— Мне надо позвонить Марджи. Ведь Джейки потребует полный отчет о разговоре.

Фейс ушла к телефону, и Нику стало ясно, что сегодня ночью они будут спать на разных краях постели. Фейс оценила его хлопоты с елкой, но не забыла случившуюся накладку.

Сколько это будет продолжаться?

Воскресным днем дети собрались вокруг Ника, переодетого в Санта-Клауса. Он слушал их рождественские просьбы, периодически переглядываясь с родителями. Как только он появился в красном наряде, Фейс отметила про себя, что из него получился замечательный Санта-Клаус. Его громкий голос заполнял помещение, и он вполне соответствовал образу.

Если бы Фейс не была так расстроена тем, что он не сказал своим служащим об их женитьбе, то день выдался бы замечательный. Ник гордился и любовался установленной им рождественской елкой, как будто впервые ее увидел. Его воодушевление было таким заразительным, что ей ненадолго показалось, будто они — настоящая семья и он никуда не уедет. Но затем сомнения снова вернулись и особенно усилились, когда они улеглись спать, отодвинувшись друг от друга подальше…

Появление Констанции отвлекло Фейс от грустных мыслей. Она принесла красивую банку печенья, открыла ее и поставила на стол, где Фейс разливала сидр в бумажные стаканчики.

— Ник очень хорошо играет с детьми, — заметила мать.

— И прекрасно ладит с Джейки, — добавила Фейс, недоумевая, куда та клонит — обычно мать просто так ничего не говорила.

— Я слышала, что он подарил детям игрушки, а ведь до сих пор мы только угощали их апельсинами и конфетами.

— Ник хотел сделать что-то особенное.

Вероятно, удобный случай для вопроса представился:

— А что будет на следующий год, если он уедет? Дети почувствуют себя разочарованными…

— Мама, тебе не кажется, что Ник останется? Неужели я не смогу сделать его счастливым?

— Милочка, никого нельзя осчастливить. Каждый создает свое счастье сам.

— Ник — хороший человек.

Мать на секунду задумалась.

— Возможно. Он вовсе не должен был помогать нам чинить крышу, да и возиться с декорациями.

— И не должен был изображать Санта-Клауса, — вставила Фейс.

В это время Ник посадил на колени девчушку, совсем как сажал Джейки, читая тому сказку.

Констанция взяла Фейс за руку.

— Он добр с тобой? Я имею в виду, не предъявляет никаких требований?

Фейс покраснела и вышла из себя:

— Хватит, мама. Я не хочу обсуждать с тобой подробности нашего брака.

Вообще-то обсуждать было нечего. Не сообщать же матери, что Ник даже не сказал управляющему в Рутланде о своей женитьбе. Это лишь возбудит материнские подозрения.

— Я беспокоюсь о тебе, Фейс. И о Джейки.

— У нас все хорошо. Завтра вечером будет еще одна встреча с Дарлой.

— Думаю, что Бруэры тоже вскоре появятся.

Когда Фейс вспоминала о Бруэрах, у нее все холодело внутри. Но надежды она не теряла.

— Возможно. Нам надо просмотреть с Дарлой все анкеты, которые мы заполнили, сообщить ей наш подоходный налог и доходы. — Не желая больше отвечать на вопросы или провоцировать их, Фейс попросила мать заняться угощением и отошла помочь Нику с игрушками.

Джордж и Джейки уже сидели у него на коленях и играли с грузовичками. Марджи и Бад стояли рядом. У Марджи был усталый вид. Хоть сегодня ночью они освободят ее от Джорджа. Фейс проталкивалась к Нику через толпу знакомых: Две женщины уточнили у нее время следующей репетиции. Кто-то поздравил с недавним бракосочетанием. Она чувствовала, что не одинока. Но стоило ей взять кучу игрушек и положить их около стула Ника, как ей захотелось… чувствовать себя не одинокой в его объятиях, а не в общении с другими.

Ник спросил последнюю малышку, что бы той хотелось получить в подарок на Рождество, и вручил девочке маленького плюшевого медвежонка. Только тут Джейки, что-то заподозрив, уставился на Ника.

— В чем дело, Джейки? — спросила Фейс.

— Ты не Санта-Клаус. Ты — Ник.

Ник прижал малыша к себе и прошептал:

— Санта-Клаус не смог сегодня приехать, поэтому я решил его заменить. У меня это получилось?

Джейки кивнул.

— Но в канун Рождества Санта-Клаус приедет, да?

— Уверен, что приедет. А тебе больше ничего не хочется, кроме пожарной машины?

Машина была куплена Фейс и спрятана в шкафу, так как Джейки высказал свое желание заранее.

— Да, я хочу еще кое-что.

Фейс и Ник переглянулись.

— Хочу, чтобы Фейс была моей мамой, а ты — моим папой.

Фейс не знала, что ответить. С одной стороны маячили Бруэры, а с другой… они с Ником еще не нашли путь друг к другу.

Ник откашлялся и сказал:

— Я поговорю с Санта-Клаусом, и мы решим, как поступить.

— Обещаешь?

— Обещаю.

Джейки обхватил Ника за шею и крепко обнял.

У Фейс на глаза навернулись слезы. Только бы им стать настоящей семьей!

Немного спустя, сняв наряд Санта-Клауса, Ник отвез их домой. Подъезжая к дому, они увидели перед собой чужую машину. Но женщина, вышедшая из нее, была Фейс знакома: кудрявые светлые волосы, стройная фигура в длинном зеленом пальто и… соблазнительная улыбка.

Неужели коммивояжер решила посетить Ника в воскресенье? На бизнес это не похоже, подумала Фейс. Она вспомнила оживленное лицо Ника, его чарующую улыбку, когда он отдавал этой женщине визитную карточку.

Фейс решила, что ей лучше удалиться, тем более что она была в простой куртке и джинсах и к тому же с растрепанными волосами. Не говоря ни слова, она быстрой походкой пошла к дому, увлекая за собой Джорджа и Джейки. Ей послышалось, что Ник позвал ее, но она не стала оборачиваться.

Джейки повел друга к себе в комнату показывать любимые машинки. Она пошла за ними с рюкзаком Джорджа, стараясь не думать о Нике, беседующем с гостьей. Возможно, они о чем-то договариваются. Мальчики с удовольствием устроились играть на полу, а Фейс спустилась вниз готовить ужин.

Она начала обжаривать мясо для начинки кукурузных лепешек, когда услыхала, как хлопнула входная дверь. Спустя две минуты на кухне появился Ник. Рукава его фланелевой рубашки были засучены, а джинсы плотно обтягивали фигуру.

— Почему ты убежала? — сердито спросил он.

Не поднимая головы от плиты, Фейс ответила:

— Мне надо было заняться с мальчиками. К тому же не думаю, что вы с дамой нуждались в моем обществе.

Ник обошел вокруг нее и выключил горелку на плите.

— Изволь объясниться.

Она снова включила горелку.

— Ник, я должна закончить…

На этот раз он взял у нее из рук ложку, положил на край плиты и с силой выключил газ.

— Мальчики наелись печенья и не голодны. А нам с тобой надо объясниться до ужина. Что у тебя на уме?

Рассердившись, Фейс выложила ему все:

— На уме у меня то, что ты хочешь спать с этой так называемой коммивояжеркой и что в тот вечер ты дал ей свой телефон. Тебе ведь не привыкать к развязным девицам!

Она не успела разглядеть, что промелькнуло в глазах Ника — гнев или желание, потому что он схватил ее и начал со страстью целовать, отчего у нее из головы вылетели все мысли.

Грудью она ощущала его крепкий торс, а спиной — его сильные руки. Язык Ника очутился у нее во рту. У Фейс напряглись соски, и она инстинктивно стала тереться ими о его грудь. Ник застонал и прижался к ней бедрами, отчего у нее запылало сначала внизу живота, а потом жар разлился по всему телу. Вцепившись ему в плечи, она жадно вдыхала мужской запах.

Он запустил руки под ее свитер, но Фейс была настолько опьянена поцелуем, что не заметила этого жеста и лишь ощутила острое наслаждение, когда загрубевшие мужские пальцы коснулись обнаженной кожи. Ей хотелось, чтобы поцелуй длился вечно.

Вдруг Ник посадил ее на мойку и, обхватив ладонями голову, продолжал целовать с такой силой, словно это был последний в их жизни поцелуй. Нетерпение Ника настолько возбудило Фейс, что, не помня себя и отбросив сдержанность, она так же страстно стала целовать его, водя языком по его языку, ласково гладя по спине.

Ник — ее воплотившаяся мечта, муж, которого она любит. Он ошеломил ее своей чувственностью и подарил наслаждение, о существовании которого она даже не подозревала. Когда он отнял руки от ее головы, ей показалось, что она чего-то лишилась — в его прикосновениях она черпала уверенность в прочности их отношений.

Внезапно Ник снова приподнял ее свитер и ладонью обхватил грудь. Фейс содрогнулась от болезненного наслаждения. Эта боль превратилась в мучительное желание, когда он одной рукой расстегнул ей лифчик, а другой отбросил его в сторону.

Его поцелуи не прекращались, и в предвкушении дальнейшего Фейс изогнулась под руками Ника. Зачем так долго ждать? Ник щекотал большим пальцем ей сосок, а она стонала от удовольствия. Запустив руки ему в волосы, Фейс взлохматила их, давая понять, что ей нужно большего.

Он гладил и мял ей грудь. Она знала, чего ей хочется, но как этого достигнуть? Он стоял между ее ног, и она сдавила коленями его бедра.

Все эти ночи Ник буквально сходил с ума. Ведь это пытка — лежать рядом с Фейс, сгорая от желания овладеть ею, и знать, что ты не можешь до нее дотронуться, пока она сама того не захочет. Сегодня последней каплей, переполнившей его терпение, стала ее слепая ревность.

Фейс, эта милейшая из всех женщин, которых он до этого знал, без конца сомневалась: то в себе, то в нем. Сколько можно?

Стук сверху на секунду отвлек Ника. Когда стук повторился, стало понятно, что насладиться любовью им сейчас не удастся — на верхнем этаже двое мальчуганов, за которыми нужен глаз да глаз.

Ник отодвинулся от Фейс, тяжело дыша.

— Ник?.. — недоумевающе шепнула она. Глаза ее светились страстью. Он указал рукой наверх.

— Там что-то происходит. — Ему наконец удалось справиться с дыханием и немного остудить свой любовный пыл.

— Хорошо, что они там, наверху. — У Фейс дрожал голос, лицо раскраснелось. Схватив лифчик, она опустила вниз свитер.

— Почему? Иначе ты дала бы волю своей страсти? Черт возьми, Фейс, Кэтлин действительно коммивояжер. Вчера вечером она сказала мне, что у нее есть каталоги новой серии игрушек. Она узнала, что я остановился в Извилистом Ручье, и пообещала завезти их мне по пути в Рутланд.

— Могла бы оставить каталоги у двери, — пробормотала Фейс.

Опять сомнения! Ник чувствовал, что начинает раскаляться от гнева.

— Она так и сделала бы, но мы как раз подъехали. Фейс, как ты представляешь себе наш брак, если не веришь мне?

Спрыгнув с мойки, Фейс стояла, глядя прямо ему в глаза.

— Как я могу тебе верить, если ты даже своим друзьям не сказал, что мы женаты?

Нику стало стыдно. Во многом он виноват сам. Но тем не менее он ринулся в атаку:

— У меня нет друзей в Рутланде. Я объяснил, почему ничего не сказал своему управляющему, но тебе подавай скрытые мотивы. Надо верить и себе и мне, Фейс.

Наверху продолжали стучать.

— Придется посмотреть, в чем там дело, — сказал Ник. Он подождал, не остановит ли его Фейс и не скажет ли, что доверяет и себе и ему. Но она молчала.

Раздраженный, он вышел из кухни и поднялся наверх.




ГЛАВА ДЕВЯТАЯ


Фейс и Марджи сидели за столом, а перед ними лежали проволочки, обмазанные горячим клеем, — из них, а также из сосновых шишек, лент и зеленых еловых веток они делали гирлянды для украшения культурного центра.

— Это ты здорово придумала, Фейс. Удобнее приглядывать за Джорджем и Джейки здесь, а не в центре. Близнецы собираются после школы пойти к соседям, так что мне не надо нестись домой. — Марджи похлопала по подушке на стуле. — Намного лучше, чем сидеть на складном табурете. — Она потерла поясницу. — Надеюсь, Джордж не безобразничал вчера ночью.

— Они с Джейки дружат.

— Вы с Ником хоть выспались? — Марджи многозначительно улыбнулась.

Она и Ник… Кухня. Их поцелуй. Его прикосновения. Напряженность между ними, которую они старались скрыть, играя с мальчиками, а затем устраивая для Джорджа постель на полу. Дети не умолкали до полуночи, а около трех часов Джейки позвал их, чтобы убедиться, что они рядом.

— Почти, — сдержанно ответила Фейс и бросила взгляд в гостиную, где мальчики занимались раскрашиванием картинок. Она вспомнила, как лежала в постели, словно каменная; вспомнила слова Ника о том, что она подавляет в себе желание. Но про это ведь не скажешь.

— Раз Джейки нравится играть с детьми, то вам с Ником следует кое о чем подумать, — подмигнула ей подруга.

— Пока еще рано.

Марджи внимательно взглянула на Фейс.

— Между вами все в порядке?

Фейс чуть не проговорилась: как Ник женился на ней из-за Джейки, как он уехал сегодня утром в Берлингтон встретиться с агентом по продаже недвижимости и не слишком ласково с ней попрощался, хотя и обещал не опоздать на встречу с Дарлой. Но все считали, что они с Ником — счастливая пара, поэтому она вовремя сдержалась и оставила свои переживания при себе. Завязывая золотой бант на гирлянде, лишь сказала:

— Мы приспосабливаемся к семейной жизни.

Марджи ободряюще похлопала Фейс по руке:

— Даже мы с Бадом спустя столько лет… Ох!

— Что такое? — испугалась Фейс.

— Воды отходят. Ой, черт возьми. О— о— о! — Лицо Марджи скривилось от боли, и она обхватила руками живот.

Фейс вскочила так стремительно, что едва не опрокинула стул:

— Я отвезу тебя в больницу.

Тяжело дыша между схватками, Марджи покачала головой:

— Уже нет времени, чтобы доехать до Берлингтона. Я оба раза рожала быстро. Надо было сообразить, что поясница сегодня у меня болит не просто так… — Она застонала от следующей схватки и сквозь стиснутые зубы проговорила: — Отправь мальчиков наверх.

Фейс поняла, что роды придется принимать ей. Она пыталась восстановить в памяти уроки первой медицинской помощи, которые посещала в этом году. Сказав детям, что ей необходимо разложить рождественские украшения в гостиной, она велела им до ужина играть в комнате Джейки. Ребятишки без лишних слов собрали фломастеры и картинки и ушли наверх.

Тут раскрылась входная дверь и появился Ник.

— Слава Богу, — с облегчением вымолвила Фейс. — У Марджи схватки. Позвони по 911, пока я уложу ее на диван.

Ник быстро оценил ситуацию: Марджи корчится от боли на стуле, а наверху слышны детские голоса.

— Не представляю, как сюда доедет «скорая помощь». Снова пошел снег, а трейлер с трактором застрял поперек дороги в Берлингтон. Мне пришлось сделать большой крюк, чтобы добраться домой. Позвони в «скорую» сама, пока я уложу Марджи на диван.

Фейс кинулась к телефону, а Ник сбросил куртку.

— Вызови и Бада! — крикнул он ей вслед. — Он, возможно, еще в школе.

На кухне Фейс позвонила куда следует, приготовила полотенца и поставила кипятить воду, бросив в чайник ножницы. Вспомнив еще кое-что из курса первой помощи, достала моток ниток в одном из ящиков шкафа, отрезала от него два куска и отнесла все необходимое в гостиную.

Ник отвернулся, а она помогла Марджи в перерыве между схватками снять туфли и брюки. Затем укрыла ее стеганым одеялом.

— Чем я еще могу помочь? — спросил Ник. — Может, мне заняться с мальчишками?

— Не уходи, — тяжело дыша, произнесла Марджи.

Фейс опустилась на колени около подруги.

— Это может произойти действительно быстро, и мне понадобится твоя помощь. Если можешь, то останься… — попросила она Ника.

Он подошел к жене и ласково обнял за плечи.

— Тогда говори, что нужно делать.

Нужно, чтобы… ты по-настоящему любил меня, мысленно попросила Фейс, и был со мной именно поэтому, а не из-за того, что тебе необходима семья. Впрочем, не следует спешить, надо научиться верить ему. А пока хорошо, что он рядом.

— Посмотри, не закипела ли вода. И намочи полотенце — я оботру ей лицо. — Не успел Ник сделать первый шаг, как Фейс схватила его за руку. Он посмотрел на нее, и в его вопросительном взгляде уже не было равнодушия. Борясь с сомнениями, она сказала: — Я рада, что ты здесь.

Ник ничего не ответил, так как Марджи от сильной схватки почти села на диване. Он поспешил на кухню.

Спустя несколько минут в дом ворвался Бад и занял место Фейс около жены.

— Ты же не должна была рожать еще дней десять!

— Скажи это младенцу, — с болезненной улыбкой ответила Марджи.

Бад взял жену за руку, а Фейс переместилась к ногам Марджи. Заглянув под одеяло, она сказала:

— Я вижу головку.

Бад побледнел:

— Бог ты мой! Что же делать?

— Мы примем ребенка, — с уверенностью, которой она вовсе не испытывала, заявила Фейс, вспомнив, что основное в таких случаях правило — это не мешать природе делать свое дело.

Она никогда не была свидетелем подобного потрясающего зрелища, которое сейчас происходило у нее на глазах.

У Марджи начались потуги. Она сжимала руку Бада, а Фейс и Ник были наготове.

Бад подбадривал жену, и Фейс чувствовала, как они любят друг друга. Когда показалась головка младенца, Фейс подсунула руки под крошечные плечики. Неужели когда-нибудь Ник вот так же будет сидеть около нее! Ей захотелось родить ему ребенка и увидеть восторг от этого чуда в его глазах.

— Со следующей схваткой тужься изо всех сил, — охрипшим от волнения голосом приказала Фейс, инстинктивно чувствуя, что ребенок вот-вот окажется у нее в руках.

Марджи послушно выполнила указания подруги… и Фейс подхватила младенца, который тут же закричал. Фейс поспешила обернуть его полотенцем.

— У тебя девочка, — со слезами на глазах произнесла она.

Этот момент ей запомнится на всю жизнь.

На улице раздался вой сирены, и через окна было видно мигание огоньков. Ник впустил в дом медицинскую бригаду, а Джейки и Джордж сбежали вниз по лестнице. В гостиной началась суматоха.

Фейс положила девочку роженице на живот. Улыбающийся Бад поцеловал жену, затем подошел к мальчуганам и обнял Джорджа:

— У тебя появилась сестричка.

— А можно на нее посмотреть? — спросил Джордж.

— Иди сюда. Сейчас маму и твою сестру отвезут в больницу для обследования, но через пару дней они вернутся домой.

— Ты тоже хочешь посмотреть на малышку? — Фейс опустилась на колени около Джейки.

Мальчик кивнул в знак согласия, и она подвела его к носилкам, куда фельдшеры положили Марджи.

Взяв Фейс за руку, та сказала:

— Спасибо тебе. — Потом перевела взгляд на стоявшего рядом Ника. — И тебе тоже. Слава Богу, что я была не одна… — В глазах у нее блестели слезы.

— Уложились в один день, — улыбнулся ей Ник. По его голосу Фейс поняла, что рождение ребенка и для него было потрясением.

— Сделайте еще одно одолжение, — попросила Марджи. — Оставьте Джорджа и на эту ночь, а то Бад едва справится с близнецами.

Фейс посмотрела на Ника — им снова не удастся побыть вдвоем, потому что позже придет Дарла. Но нельзя не выручить подругу.

За жену ответил Ник:

— Разумеется.

Через пятнадцать минут «скорая помощь» увезла Марджи и ребенка. Затем ушел Бад, сказав, что заберет сынишку завтра утром. Мальчики были в восторге оттого, что следующую ночь тоже проведут вместе. Пока Фейс готовила ужин, с ними играл Ник. У нее не было времени перекинуться с мужем даже парой слов, так как мальчики не переставая задавали им вопросы о «скорой помощи», приехавшей под звуки сирены, и о родившемся ребенке. Не успели все поужинать, как раздался звонок в дверь. Фейс быстро убрала со стола, а Ник пошел открывать. Усадив ребят смотреть рождественский видеофильм, супруги устроились за кухонным столом беседовать с Дарлой Грейнджер.

Прежде чем Дарла раскрыла свою папку, Ник сказал:

— Тут у нас была небольшая суматоха — подруга рожала, и мальчики все еще возбуждены. Когда родился младенец, они были наверху…

— Она рожала здесь? — поразилась Дарла.

— Не было времени отправить ее в больницу, — спокойно объяснила Фейс. — Все произошло очень быстро. Сын наших друзей сегодня ночует у нас.

— Понятно. Как будто мало рождественских хлопот. Итак, скажите мне, как вы живете?

Ник переглянулся с женой.

— Мы с Фейс ходили как-то вечером в ресторан, а Джейки должен был переночевать у ее родителей. Но они вскоре вызвали нас, потому что он не захотел оставаться на ночь — испугался, что мы не заберем его.

Дарла сидела с бесстрастным видом.

— Это неудивительно. Как вы вышли из положения?

Фейс рассказала о том, как они «разбили лагерь» в комнате Джейки.

— Кто это предложил?

— Я, — сказал Ник. — Не знаю, правильно это или нет, но меня беспокоило, что, если Фейс согласится спать у Джейки, это войдет у него в привычку.

— Но не вошло?

— Мы оставляем двери открытыми, чтобы он мог позвать нас, когда ему нужно, — честно ответила Фейс.

— Трудно сказать, правильное это решение или нет. Время покажет. Я выясню у Джейки, что он об этом думает. Но меня интересует, как подобные эпизоды влияют на ваш брак. У вас есть время побыть вдвоем?

Фейс не успела придумать подходящий ответ, как Ник сказал:

— Мы прекрасно проводили время в тот вечер до звонка. Ужинали и танцевали. А когда Джейки станет чувствовать себя поувереннее, то у нас появится больше возможностей для личной жизни.

Дарла внимательно оглядела обоих.

— Мистер Кларк, вам с Фейс необходимо выкраивать время для себя. Хотя моя главная забота — Джейки, я считаю это необходимым. Изучение домашних условий включает в себя также и вопросы о вашем браке. Давайте просмотрим анкеты, которые я оставляла вам для заполнения. Надеюсь, вы приготовили данные о налогах и доходах?

Ник передал ей конверт:

— Здесь все, о чем вы просили. А Бруэры представили подобное?

Дарла открыла конверт и бегло просмотрела бумаги.

— Я не могу обсуждать с вами Бруэров, мистер Кларк. Скажу лишь, что они по-прежнему интересуются Джейки и хотят встретиться с ним еще. Он явно им понравился. Но я убедила их нанести визит после Рождества. Пока это все, что я могу вам сообщить до окончания анкетирования.

Нахмурившись, Ник спросил:

— Но если дело зависело бы от вас, вы за то, чтобы Джейки остался с нами?

В ожидании ответа у Фейс сильно забилось сердце.

Положив бумаги на стол, Дарла посмотрела Нику прямо в глаза:

— Еще рано делать выводы, но я вижу, что вы трое уже связаны узами. Хорошо бы они укрепились.

Ник улыбнулся и, потянувшись через стол, взял Фейс за руку. Интересно, он сделал это исключительно для Дарлы или был искренен, подумала она.

На следующий вечер под аккомпанемент рождественских гимнов, передаваемых по телевизору, стоявшему на краю сцены, Фейс с матерью и другими женщинами развешивала украшения для живых картин.

Одна из мам повторяла с детьми роли, так как многие никак не могли запомнить стихи. Правда, до кануна Рождества оставалось еще восемь дней. Джейки стоял среди детей, ожидая своей очереди. Ему не нужно ничего говорить, но он должен знать, когда подняться по ступенькам и появиться на сцене.

Фейс поставила лестницу сбоку сцены, собираясь повесить большую гирлянду. Сегодня они с Ником наконец останутся ночью наедине. Прошлой же ночью мальчики беспрестанно вставали то в ванную, то попить водички, то хихикали, а взрослые ворочались без сна каждый на своей стороне постели.

Фейс влезла наверх по старой лестнице. Она обдумывала слова Дарлы о том, что им с Ником необходимо бывать наедине. Наедине они оставались, но после объятий около кухонной мойки у нее сложилось впечатление, что Ник специально старается не приближаться к ней. А сегодня утром вообще уехал в Берлингтон и вернется лишь к вечеру.

Непрочная лестница зашаталась, но Фейс решила, что она ее выдержит — ей надо всего лишь зацепить за гвоздь конец гирлянды. Но… лестница накренилась, и Фейс очутилась по полу. Запястье пронзила резкая боль.

— Милая, ты не ушиблась? — кинулась к ней мать.

Вокруг Фейс собрались взрослые и дети. Она с трудом поднялась на ноги и сразу посмотрела на Джейки.

— Ничего страшного.

Оказалось, на лестнице с одной стороны отвалилась металлическая скоба.

— У нас есть другая лестница? — спросила она.

Констанция махнула рукой, чтобы все разошлись, и тихо сказала дочери:

— Неужели нельзя посидеть спокойно несколько минут и убедиться, что ты ничего не сломала?

— Мама, все в порядке. — Фейс нагнулась и подняла искривленную лестницу, разглядывая поломку. Когда она сделала движение левой рукой, ее снова пронзила боль.

— Где болит? — забеспокоилась Констанция, видя, как Фейс прижала руку к боку.

— Я просто ушиблась. Сейчас пройдет. Приду домой и положу на место ушиба лед. Заканчивай нанизывать попкорн, а я попытаюсь все же повесить эту гирлянду.

На принтере появилась опись товаров. Ник отправил в рот еще одно печенье из банки. Он нашел очень хорошее место для магазина в торговом центре Берлингтона. Агент по продаже недвижимости подготовила документы для аренды помещения. Но Ник колебался. Решил, что просмотрит их завтра с утра, на свежую голову.

Можно подумать, что удастся спокойно поспать.

После того вечера на кухне он держался подальше от Фейс, иначе ему было не справиться с накалом страсти. А с тех пор, как он увидел появление на свет ребенка Бада и Марджи, ему ужасно захотелось иметь такую же семью. Он с улыбкой представил себе, как вокруг бегают четыре малыша.

Зазвонил телефон.

— Ник, это Констанция. Ты сможешь приехать в культурный центр?

Он бросил взгляд на документы, разложенные на столе.

— Что-то случилось?

— Фейс упала с лестницы. Делает вид, что все в порядке, но не может двигать левой рукой. Я боюсь, не сломала ли она ее. Фейс порой бывает такая упрямая…

— Я сейчас же приеду. Не позволяйте ей самой вести машину.

— Постараюсь. И… спасибо, Ник.

— Давайте обойдемся без благодарностей, миссис Хьюитт. Я буду через пять минут.

Забыв выключить компьютер, Ник схватил куртку и кинулся к двери, злясь на жену. Почему она сама ему не позвонила?

Припарковавшись у центра, Ник торопливо вошел внутрь. Увидев Фейс, стоявшую на стремянке с гирляндой в руке, он закипел от гнева.

— Фейс, спускайся вниз. Сейчас же.

— Ник, что ты здесь делаешь? Подожди минутку, пока я вот это повешу…

Терпение у него лопнуло. Он схватил ее в охапку и спустил на пол, потом взял у нее из рук гирлянду, взобрался сам на стремянку и зацепил зеленые ветки за гвоздь. Спрыгнув вниз, он сердито посмотрел на Фейс.

— Позвонила твоя мама и сказала, что ты упала.

— Незачем было звонить!

Ник заметил, что она придерживает здоровой рукой ушибленную.

— Пошевели пальцами.

— Ник…

— Пошевели пальцами, — тихо, но строго приказал он.

Фейс подчинилась и сморщилась от боли.

— Одевайся. Я отвезу тебя в травматологический пункт.

— Не говори глупостей. Нам надо укладывать Джейки спать…

Ник был настолько зол, что чуть не встряхнул ее как следует. Но, взяв себя в руки, крепко обнял Фейс за плечи.

— Не будем спорить. Сегодня же твою руку должны осмотреть. А мама займется с Джейки. Одевайся.

Он поцеловал ее и пошел за Джейки. К нему присоединилась Констанция.

— Фейс, наверное, вне себя из-за того, что я позвонила тебе.

— Очень хорошо, что вы это сделали. Она с трудом двигает пальцами, и кисть опухла. Вы сможете взять Джейки к себе, пока мы не вернемся из больницы?

— Конечно. А если он не захочет остаться?

Тут Джейки увидел Ника и подбежал к нему.

Ник присел перед мальчиком на корточки.

— Сделай одолжение, малыш, Фейс ушибла руку, и я повезу ее к врачу. Побудешь немного у бабушки?

Мальчик замялся.

— Это важно, Джейки. Я обещаю забрать тебя вечером, даже если будет поздно.

— Обещаешь? — переспросил тот.

— Обещаю.

— Мы попьем какао и почитаем книжки, — вставила Констанция.

— Ты не забудешь? — беспокоился Джейки.

— Не забуду, — серьезно ответил Ник. Малыш кивнул головой в знак согласия. Ник действовал так быстро, что Фейс не успела побранить мать за то, что та устроила переполох. Удостоверившись, что Джейки согласился остаться с бабушкой, и заверив мальчика, что скоро его заберут, она подчинилась Нику.

В Берлингтон они ехали молча. Ник подозревал, что Фейс просто не показывает виду, как сильно у нее болит рука. К счастью, в травматологическом пункте было мало народу и им не пришлось долго ждать. Врач осмотрел Фейс и послал на рентген. Ник тем временем нервно ходил взад и вперед по коридору.

В результате врач сказал, что у Фейс не перелом, а растяжение связок. Нужно положить на кисть лед и принять болеутоляющее.

На обратном пути Ник включил радио. Фейс, вероятно, считала, что он зря устроил суматоху, но иногда подстраховаться необходимо.

Когда они подъехали к Извилистому Ручью и Ник свернул к их дому, а не к родительскому, Фейс удивилась:

— Мы же должны забрать Джейки.

— Джейки заберу я, а ты займешься тем, что положишь на запястье лед, — оборвал ее Ник, сердясь, что она опять не думает о себе.

Фейс не стала ждать, пока Ник поможет ей выйти из машины. Зайдя в дом, она скинула куртку, которую он тут же подхватил и повесил в стенной шкаф, при этом громко хлопнув дверцей.

— Ник, почему ты злишься?

— Почему? Да потому, что ты ведешь себя так, как будто ты по-прежнему свободная женщина. У тебя есть муж, а ты не считаешь нужным сообщить ему, что ушиблась!

— Мне помощь не нужна, — покраснев, с нажимом ответила она. — Я и так собиралась домой, чтобы положить на руку лед. Маме незачем было поднимать тревогу.

— А как бы ты добралась до дома? Вела бы машину одной рукой? Если тебя не волнует собственная безопасность, то подумала бы о Джейки.

— Не смей так говорить! Велика важность — проехать всего пару кварталов. Я не хотела мешать тебе, зная, что ты работаешь.

Ник потерял самообладание. Приподняв ее лицо за подбородок, он требовательным тоном спросил:

— Когда ты станешь думать о себе и научишься не отказываться от того, чего хочешь?

— А ты не отказываешься? — не отводя глаз, спросила она.

Желание, горячее и пронзительное, охватило Ника. Он опустил руку.

— Черт возьми, Фейс. Перекинуть бы тебя сейчас через плечо, унести наверх в спальню и сделать своей женой в полном смысле этого слова… Но я не могу взять силой то, что ты не готова мне отдать.

— Я готова.

От ее слов он сначала похолодел, затем кровь прилила к вискам, а в определенном месте нестерпимо запульсировала.

— Я готова, — повторила Фейс. — Я хочу близости с тобой. Но не знала, как сказать тебе об этом… а тут еще Джордж…

Мучительное томление, снедавшее Ника неделями, мгновенно вспыхнуло с неудержимой силой. Он обнял Фейс и припал к ее губам. Поцелуй был бесконечным. Ник хотел было покрепче прижать к себе жену, но ему мешала куртка, которую он забыл снять.

Он обуздал желание, вспомнив о ее руке.

— Я могу случайно задеть тебе руку и сделать больно.

— Ничего не случится. Вот только… помоги мне раздеться.

Она покраснела от смущения, но Нику все в ней было мило. Сняв куртку и перебросив ее через перила лестницы, он подхватил жену на руки и понес наверх в спальню.

Ни на минуту не забывая о неопытности Фейс в любовных делах и радуясь этому, Ник бережно опустил ее на постель и зажег свет на тумбочке. Затем помог ей снять свитер. Один раз он видел ее обнаженной, и этот образ неотступно стоял перед его мысленным взором.

У нее такая красивая шея, плечи мягко округлены, а кожа… нежно-кремовая. Так и хочется ее целовать. Ник не удержался от поцелуя, расстегивая ей лифчик. Фейс не сопротивлялась и сама стала снимать с него рубашку.

— Я многое могу сделать одной рукой, — улыбнулась она, и от предвкушения у него завибрировал каждый нерв.

Сгорая от нетерпения, Ник сидел на краю постели и ждал, пока Фейс расстегнет пуговицы на его рубашке. Наконец она вытащила подол рубашки из-под ремня брюк. Они заглянули в глаза друг другу, и Ник благоговейно коснулся ее груди, отчего у Фейс перехватило дыхание. Он перевел взгляд на ее лицо, чтобы убедиться, довольна ли она. А она гладила ладонью волоски у него на груди, еще больше разжигая его страсть.

— Если ты воспламеняешь меня одной рукой, то что будет, когда станешь действовать двумя! — Сдерживая свой пыл, Ник старался, чтобы его голос звучал беспечно. Ему хотелось показать, как она ему желанна, подбодрить, чтобы она держалась посмелее и пораскованнее и не думала о приличиях.

Фейс медленно водила большим пальцем по его соску, чувствуя, как он твердеет.

— Давай совсем разденемся, — прошептал Ник.

Она сняла туфли, а он помог ей освободиться от джинсов и трусов. Пока она сама стягивала с себя носки, Ник быстро разделся и опустился на постель рядом с ней.

— Ник, в тумбочке презервативы, — едва слышно прошептала Фейс.

Он удивился, хотя имело смысл предохраниться. Вопрос о детях обязательно возникнет в дальнейших беседах с Дарлой, но пока они этого не обсуждали. Он хотел иметь большую семью, но сейчас не время заниматься обсуждением этой проблемы. Ему не терпелось заняться с Фейс любовью.

Сунув руку в ящик, Ник нашел пакетик, переложил его поближе и… отправился в эротическое путешествие. Он целовал ее грудь, играл с языком, а она отвечала ему тем же. Его возбуждало каждое прикосновение к ее коже. Здоровой рукой Фейс водила по его телу, пальцы ее спускались все ниже и ниже. У Ника твердела плоть и больше не было сил сдерживаться — обоюдные ласки затянулись.

Он приподнялся над ней и сказал:

— Я не хочу причинять тебе боль.

Фейс понимала, что он имеет в виду не только поврежденную руку.

— Ты не сделаешь мне больно, — она погладила его по щеке, забыв обо всем, кроме восхитительного чувства, которое вызывало в ней ощущение его тела.

Конечно, приняв решение отдаться Нику, Фейс рисковала приобрести взамен разбитое сердце. Но выносить царившую между ними напряженность и спать по разные стороны кровати ей уже было невмоготу. Она любила его и не могла больше сдерживать свою любовь и страсть. Ее тело, как плод, созрело под его ласковыми руками, она была готова принять его как мужа и разделить с ним будущее. Фейс притянула к себе Ника, как бы приглашая в свое лоно.

Их тела соединились. Ник проникал в нее медленно, бережно и нежно. Оттого, как напряглись его руки и бедра, Фейс поняла, чего это ему стоило, и прошептала:

— Я не стеклянная, не бойся.

Ее слова сломали барьер сдержанности: со стоном Ник сделал сильный рывок. У Фейс было ощущение, что он возносит ее все выше и выше к сияющим вершинам наслаждения. Вонзившись ногтями ему в спину, она выкрикивала его имя, не в силах сдержать свою радость и любовь. Спустя несколько минут у Ника наступила разрядка.

Они с трудом отдышались. Ник прижался лбом к ее лбу.

— Ради этого стоило подождать.

Крепко поцеловав Фейс, он наконец оторвался от ее тела, а она свернулась калачиком и положила голову ему на плечо. Запястье у нее снова болезненно запульсировало. Она тихонько пристроила руку у него на груди. Надо было, конечно, пойти за льдом, но не хотелось нарушать близость с Ником.

Он нежно водил большим пальцем по ее ладони.

— Как ты себя чувствуешь?

— Замечательно.

— Я имею в виду руку.

— Болит, — призналась Фейс.

Отбросив волосы с ее лица, Ник сказал:

— Мне надо ехать за Джейки. Хочешь, я сначала принесу лед?

Она отрицательно покачала головой:

— Одевайся и поезжай. Лед я достану сама. Не хочу, чтобы Джейки волновался.

Ник чмокнул ее в висок.

— Предупреждаю, даже со льдом на руке ты не удержишь меня сегодня на противоположной стороне постели.

С застенчивой улыбкой Фейс ответила:

— Я на это рассчитываю.

Удивленное выражение на лице Ника сменилось удовлетворением — его мужские достоинства нашли признание. Фейс же наконец ощутила себя по-настоящему замужней женщиной.




ГЛАВА ДЕСЯТАЯ


Рулоны рождественских оберток и мотки красных и зеленых лент обрушились на Фейс с верхней полки стенного шкафа в спальне, когда она попыталась одной рукой снять оттуда коробку, но этот ливень из праздничных аксессуаров ее не расстроил — она была слишком счастлива.

Всю прошлую ночь, после того как Ник привез Джейки домой и уложил спать, они занимались любовью. Проснулись от звонка будильника в объятиях друг друга, и Фейс не хотелось вылезать из постели.

Позавтракав, Ник отправился с мальчиком в детский сад, а Фейс положила на запястье свежий лед и занялась заворачиванием подарков. Успела подобрать с пола почти все обертки и положить их на кровать, когда хлопнула входная дверь. Затем на лестнице послышались шаги Ника. У нее сильно заколотилось сердце.

Увидев ворох бумаг и лент, он с улыбкой спросил:

— Тебе помочь?

— А разве тебе нечем больше заняться? — шутливо отозвалась Фейс.

Огонь желания зажегся в его глазах. Он медленно шагнул к ней, а она замерла в предчувствии неизбежного.

— Есть… кое-чем, — ответил он, и голос его прозвучал глухо. — Поскольку мы одни в доме, то можем шуметь сколько душе угодно. — С этими словами он задрал ей свитер и обхватил руками за талию, водя большими пальцами по коже.

Фейс забыла про подарки. У нее было единственное желание — остановить это счастливое мгновение навечно.

— И мне не придется шептать твое имя? — Ночью она боялась вскрикнуть, так как Джейки спал напротив.

— Нет. Можешь выкрикивать его во весь голос. — Ник расстегнул ей лифчик и стал осторожно ласкать грудь.

— Ник, — громко произнесла Фейс.

А он зажал твердый бутончик соска между пальцами и потребовал:

— Скажи еще. — Не сводя глаз с ее лица, он наблюдал, как оно изменяется под влиянием страсти.

— Ник! — выкрикнула она.

Он стал целовать ее, покусывая губы и затягивая язык себе в рот. Потом опустил на постель и лег сам среди бантиков и цветных этикеток.

Фейс прильнула к нему. На Рождество она загадала слишком многое: чтобы Джейки стал ее сыном и чтобы… Ник любил ее.

А пока что наслаждалась его страстностью и отвечала ему тем же, надеясь, что любовь придет потом.




Пышки с яблоками и корицей лежали на подставке, остывая и распространяя аромат по всему дому. Ник сказал Фейс, что обожает все кухонные запахи.

Ник…

Прошедшие шесть дней Фейс провела в состоянии блаженства, словно парила в воздухе. У них начался медовый месяц. По утрам Ник отвозил ребенка в детский сад, а потом они занимались любовью. Днем Фейс работала, Ник играл с Джейки, а когда Нику нужно было поработать самому или поехать в Берлингтон, то с Джейки оставалась она. Ночью их любовь была… тихой, но от этого не менее страстной, чем утром. В конце недели они выкроили время, чтобы сделать последние рождественские покупки, а Фейс к тому же проследила за репетициями живых картин.

Генеральная репетиция была назначена на завтра, 23 декабря. Фейс хотела угостить испеченными ею пышками всех, кто помог с организацией живых картин. А на следующий день, в канун Рождества, должно было состояться представление.

Зазвонил телефон. А вдруг это Ник? Маловероятно, он осматривает в Берлингтоне новые помещения для магазина. Она вспомнила о ночи в его объятиях и с улыбкой подняла трубку.

— Фейс, это Дарла Грейнджер. У меня для тебя очень хорошие новости.

— Да?

— Бруэры ждут ребенка! Представляешь? Спустя столько лет!

Фейс почувствовала, как у нее заколотилось сердце.

— А что это значит для нас?

— Это значит, что для вас с Ником нет никаких препятствий. Их заботит лишь будущий собственный ребенок. Мне кажется, они поняли, насколько Джейки привязан к тебе, но так сильно хотели ребенка, что не могли тебе уступить. Счастливого Рождества, Фейс! После праздников я появлюсь.

Фейс повесила трубку и несколько секунд ничего не соображала, потом вскрикнула от радости. Джейки станет ее сыном! Вот Ник обрадуется! А если нет? Он ведь женился на ней из-за Джейки, а сейчас опасность, что мальчика отдадут кому-то еще, отпала…

Фейс отбросила сомнения. Они с Ником создают семью, строят новую жизнь.

Но некоторая неуверенность все же тревожила ее.

Рождество в этом году обещает стать замечательным, повторяла она про себя.

Вдруг ей пришло в голову, что хорошо бы сообщить Нику эту новость в рождественское утро и тем самым сделать ему подарок.




Украшая веранду к Рождеству, Ник забил последнюю скобу в деревянную раму двери и повесил оставшуюся лампочку из праздничной гирлянды. Он не успел сделать это раньше, но дал себе слово на следующий год заняться украшениями вовремя. Скоро должна вернуться Фейс с Джейки, и надо управиться до ленча. Днем они собирались пойти в культурный центр посмотреть, все ли готово для вечерней генеральной репетиции.

Ник посмотрел на хмурое небо. Вот-вот пойдет снег. Что ж, предсказанный метеослужбой снегопад в канун Рождества сделает эту ночь особенной. Правда, каждая ночь на этой неделе была особенной… ночь любви с Фейс. Днем они делали последние рождественские покупки, Фейс пекла печенье, а вечера они проводили у камина, играя с Джейки. О такой жизни можно только мечтать.

Ник вошел в дом и сразу увидел висящие над камином три чулка. Вся гостиная была красиво украшена, а с кухни доносился аппетитный запах бекона, еще не выветрившийся после завтрака. Тепло дома согревало его, словно стеганое одеяло в зимнюю ночь. Он снял куртку и поднялся наверх проверить автоответчик.

Замигал огонек, и Ник нажал на кнопку. — Фейс, это Дарла. Я просто хотела сказать, что все ваши документы в полном порядке. Держу пари, ты не удержалась и сказала Нику о том, что Бруэры ждут ребенка. Я буду у вас после праздников.

Не веря своим ушам, Ник нажал кнопку повтора. Он не ослышался — Дарла вчера разговаривала с Фейс, а та ничего ему не сказала о беременности миссис Бруэр. Выходит, Джейки больше не интересует Бруэров? Но почему Фейс не сказала об этом? Ника зазнобило. Он вспомнил, как его обманула Пэм. А забывчивость Фейс можно назвать ложью и предательством. Почему она утаила эту новость?

Он снова вспомнил Пэм, которая лгала ему, что беременна, поэтому он на ней и женился. Неужели женщины не могут обойтись без лжи? А он считал Фейс другой…

Они поженились из-за ребенка. Значит, она решила, что раз отпала угроза потерять Джейки, то он ее оставит. Поэтому ничего и не сказала. Как еще можно объяснить ее поведение?

Фейс ему не доверяет — вот в чем дело. Отсюда и ее долгие колебания стать его женой в полном смысле слова. То она подозревала, что у него роман с Кэтлин, а теперь вот не сообщила ему такую важную весть.

Внизу раздались голоса Фейс и Джейки. Я должен поговорить с ней сейчас же, сказал себе Ник. Сдерживая гнев, он спустился вниз.

— Джейки, поди посмотри видео, ладно? Мне надо кое-что обсудить с Фейс.

— Я собиралась приготовить ужин… — начала было Фейс.

— Мне необходимо сейчас же поговорить с тобой.

Она удивленно посмотрела на Ника.

— Хорошо. Джейки, я поставлю тебе тот фильм, который мы смотрели вчера вечером.

Ник вернулся в контору и стал мерить ее шагами.

Спустя несколько минут пришла Фейс.

— Фасад дома очень красивый. Может быть, мы…

Ник указал на автоответчик:

— Тут для тебя сообщение. Послушай.

По его голосу Фейс поняла, что лучше с ним не спорить. Она нажала на кнопку и стала слушать. Когда голос Дарлы замолк, лицо у нее было бледным.

— Почему ты мне не сказала об этом? — спросил Ник.

— Я собиралась.

— Когда? — выкрикнул он. — На следующей неделе? Или в будущем месяце?

— В рождественское утро. Хотела сделать тебе подарок. Бруэры больше не интересуются усыновлением.

— Я это понял. И понял также, что ты не умеешь доверять и поэтому поступила со мной нечестно. А честность в браке — это все, Фейс. Мой первый брак распался, потому что жена солгала мне.

— Но я доверяю тебе…

— Если бы доверяла, то не скрывала бы ничего. Посмотри правде в глаза, Фейс. Ты не сказала мне, так как боялась, что теперь я уйду от тебя, поскольку ты сможешь усыновить Джейки и сама.

По выражению ее лица он понял, что не ошибся.

Но тут Фейс огорошила его:

— Тебе тоже необходимо было этому научиться, Ник. Ты ведь так и не объяснил, почему развелся с Памелой Энн. Ты мне не доверяешь?

— Вовсе нет. Просто не хотел выглядеть перед тобой дураком. Она знала, что я хочу уехать из Извилистого Ручья, поэтому воспользовалась единственным случаем, когда я забыл про презерватив, и спустя месяц заявила мне, что беременна. На самом деле она солгала.

— Ты женился на ней, думая, что она беременна, — прошептала Фейс.

— Да. Пэм надеялась забеременеть прежде, чем я узнаю о ее обмане. Но у нее не получилось, и я догадался обо всем. Наш брак распался.

— Она заловила тебя.

— Именно так. В какой-то мере ты пыталась сделать то же самое.

На лице Фейс отразился ужас.

— Нет! Я никогда бы так не поступила. Я хотела всего лишь подождать пару дней на случай…

— На случай, если я от тебя уйду.

Ухватив Ника за руку, она попыталась своим прикосновением, которого он раньше так жаждал, заставить выслушать, ее.

— Ник, ты женился на мне не потому, что не мог жить без меня, а из-за Джейки. Теперь ситуация изменилась. Ты был женат на Памеле Энн несколько месяцев. Ты сказал мне, что на развод подал сам. Ты никому не обмолвился о нашем браке. Да, я боялась, что ты уйдешь.

Ник вырвал свою руку из её ладони. Его душил гнев, который он носил в себе все эти годы. С ощущением, что его предали, он произнес:

— Я сказал тебе, что держу свое слово. Но ты мне не веришь. Да и сама себе тоже не веришь.

Раздался телефонный звонок. Оба, застыв, уставились на аппарат. Сработал автомат, и послышался голос управляющего:

— Ник, это Грег. У нас неприятность. Я застал кассиршу за кражей денег. Вызвать полицию? Приезжай, как только сможешь…

Тут Ник схватил трубку:

— Я слушаю! Расскажи подробнее, что произошло.

Замужество Фейс рушилось у нее на глазах. Она прочитала это в напрягшихся мускулах на лице Ника, в его холодности. У нее дрожали руки, и она засунула их в карманы джинсов. Заболела поврежденная кисть, и Фейс вспомнила свою первую ночь любви с Ником. Мысли у нее пугались, и она не прислушивалась к телефонному разговору.

— Я должен поехать в Рутланд, — сухо объявил Ник, повесив трубку.

— Сейчас?

— Да. Грег не знает ни сколько времени кассирша воровала деньги, ни какую сумму взяла. Придется просмотреть счета и решить, как с ней поступить. Оставим на время наш разговор. Нам обоим надо хорошенько подумать. И об этом тоже, — он кивнул в сторону спальни.

— Но Джейки ждет тебя на представлении…

— Не хочу огорчать Джейки, но я ни в чем не уверен.

Когда Ник вытащил из стенного шкафа чемодан, Фейс снова вцепилась ему в руку:

— Ник, прости. Я не хотела тебя обидеть и утаивать что-либо… — Это было все, что она смогла сказать.

Он отошел от нее, не желая слушать объяснений.

— Но ты утаила. Я поговорю с Джейки и постараюсь, чтобы он понял, почему я уезжаю.

— А если бы Грег не позвонил, ты все равно уехал бы? — затаив дыхание, спросила Фейс.

— Не знаю, — хрипло ответил он.

Было очевидно, что он не желает говорить о своих намерениях, поскольку не верит ей. Значит, для Ника доверие выше любви, а она потеряла его доверие.

Этим утром самым лучшим местом на свете была их спальня. А теперь ей было больно наблюдать, как он собирает свои вещи. Фейс задержалась в дверях, выжидая, не взглянет ли он на нее и не скажет ли, что все уладится.

Но Ник молча продолжал складывать веши. Едва не плача, Фейс спустилась вниз к Джейки.




Неразбериха в магазине «Станция игрушек» была сродни хаосу в душе Ника. Он стоял у окна своей конторы и смотрел на падающий снег. Фейс и Джейки… они не выходили у него из головы. Гнев утих, а взамен появилось ощущение потери.

Слава Богу, можно отвлечься на неприятности в магазине. Но даже во время разговора со служащей, которая в течение двух месяцев опустошала кассу, он не мог забыть лица Фейс, каким оно было, когда он выходил из дома.

Черт, что же делать?

Квартира над магазином, которую до женитьбы Ник считал своим домом, выглядела даже более пустынной, чем раньше. Там не пахло домашней едой, не было слышно детского топота, а в постели рядом с ним никто не будет спать. Но брак — это нечто большее, говорил себе Ник, брак подразумевает уважение, дружеские, честные отношения.

Раздался резкий стук в дверь, и в контору вошел Грег.

— Я велел Вирджинии составить график выплаты долга и того, что ты дал ей взаймы. Она ушла вся в слезах. Не знает, как отблагодарить тебя, что ты не обратился в полицию и даешь ей отсрочку.

Ник сел в кресло у письменного стола и внимательно оглядел долговязого Грега, у которого очки в металлической оправе постоянно съезжали на нос. Ник знал, что Грег женат, но никогда не интересовался личной жизнью своего управляющего. Ему было достаточно, что тот досконально знает все дела в магазине.

— Звать полицию бессмысленно. Вирджинии нужны деньги, чтобы заплатить за лечение сына. Судимость в данном случае не исправит положения. Не представляю, на что она кормила и одевала двоих малышей все это время. Ей надо было раньше обратиться ко мне за помощью.

— Понятно, она это сделала от отчаяния, — сказал Грег, усаживаясь в кресло перед столом. — К тому же плохо тебя знает. Ей в голову не приходило, что ты сможешь помочь.

— Я хорошо представляю, что такое не иметь семьи и вообще никакой поддержки.

— Теперь она получила поддержку от тебя. Мне кажется, что Вирджиния сделает все возможное, чтобы расплатиться с тобой вовремя.

В голосе Грега звучала уверенность. Ник вдруг подумал о том, насколько он отстранился от окружающих. Почему не интересуется жизнью Грега и других служащих?

— Я ни о ком ничего не знаю, — сказал он. Грег пожат плечами:

— Я чаще, чем ты, бываю в торговом зале, — и, посмотрев на часы, добавил: — Пора закрывать магазин. Ты устал после долгого пути. Если хочешь, я могу, как говорится, задраить люки…

— Я, наверное, сегодня не поеду обратно.

На лице Грега было написано недоумение.

— Но ведь канун Рождества…

Сердце у Ника разрывалось от тоски.

— Я знаю. Скажи мне вот что. Сколько времени ты женат?

— Почти четыре года.

— И тебе никогда не хотелось оставить семью?

— Разумеется, хотелось.

— Почему же ты этого не сделал?

Управляющий понял, что вопрос не праздный.

— Видишь ли, мои родители скоро отметят сорокалетие свадьбы. Отец всегда говорил мне, что настоящий мужчина любит не только тогда, когда ему это удобно. Любить надо всю жизнь. Мне кажется, что это правильно. Если двое любят друг друга, то смогут решить любую проблему.

Любовь.

О любви Ник знал не много. Честно говоря, он вычеркнул это слово из своего лексикона, так как мать бросила их с отцом, а отец утопил свою любовь в бутылке. Что касается Пэм…

— Ник, возможно, я перехожу границы, но если ты поссорился с женой, то, оставаясь здесь, ничего не добьешься, это только отдалит вас друг от друга еще больше.

Ник молчал.

— Пойду-ка я лучше к прилавку, — заторопился Грег. — Скажешь, когда надо закрывать.

Он ушел, и дверь за ним со щелчком затворилась.

Это отдалит вас еще больше. Настоящий мужчина любит не только тогда, когда ему это удобно. Джейки ждет тебя на представлении.

Ник не мог забыть глаз мальчика, когда он сказал ему, что уезжает. Фейс же вошла в его, Ника, жизнь. Он вспомнил, как она защищала его перед матерью и трепетала от его прикосновений, как отдалась ему…

Да, она любит его.

А он? Он хочет быть рядом с ней постоянно, видеть ее улыбку, ощущать ее тело, мечтать об их будущих детях.

Это любовь. Он любит ее. А ему казалось, что достаточно взаимного уважения. Про любовь он забыл, а вот Фейс отдалась ему не только телом, но и душой, несмотря на свои сомнения и страхи. Он вспомнил про купленные ею презервативы. Она не стремилась заловить его в сети. И, любя его, просто хотела еще пару дней счастья на случай, если… он не любит ее. Она не могла полностью довериться ему, так как не знала о его чувствах.

Фейс сказала, что ему тоже необходимо научиться доверять. Если бы он доверял ей, то рассказал бы о Пэм. Выходит, Фейс права? Она думала, что он женился на ней исключительно из-за Джейки. Конечно, это ускорило события. Но и без Джейки, когда он снова повстречал Фейс, она настолько привлекла его, что он нашел бы предлог остаться в Извилистом Ручье.

Все ясно, ему следует вернуться.

Да, он полюбил ее. Когда, где и почему это произошло, неизвестно, но это случилось. Фейс не подозревает о его любви. Считает, что ему нужна семья для секса и комфорта и что он необязательный человек. Вдруг все стало на свои места. Он не признавался ей, как она ему дорога, потому что защищал себя от возможного неудачного брака. И Грегу ничего не сказал по той же причине. Барьер в их с Фейс отношениях возник не только из-за ее сомнений. Он никак не мог решиться открыть поблизости с Извилистым Ручьем второй магазин. И все оттого, что у него не было уверенности в прочности их отношений.

А теперь он подтвердил опасения Фейс — ушел.

Сможет ли она простить его? Он всю жизнь пытался спастись бегством от болезненных проблем. Но это не помогло ему, боль не проходила, а одиночество не так-то легко побороть.

Он должен приехать на представление и сдержать обещание, данное Джейки. И еще попросить у Фейс прощения, пока не поздно.




Снова, как и тогда, начался снегопад.

Ник проклинал бурю, которая не давала установиться морозной погоде в Вермонте, а лишь нанесла снегу. Если бы он еще не задержался у ювелирного магазина…

Дорога была трудной, Ник старался ориентироваться на отражение задних фар едущей перед ним машины.

Вдруг светлое пятно впереди отклонилось в сторону. Сквозь заглушённый снегопадом шум он услыхал скрежет металла — это передняя машина врезалась в другую, застрявшую на обочине.

Если он остановится, то опоздает на представление и Фейс ему этого не простит. Но надо помочь пассажирам в пострадавшей машине. Поймет ли его Фейс?




Фейс сидела на полу перед горящим камином и терла руки, пытаясь согреться. На ней был темно-красный спортивный костюм, купленный специально ради Ника.

Продолжая надеяться, она ждала его во время представления, он не выходил у нее из ума весь вечер, хотя она была занята с детьми. Ей пришлось отражать настойчивые расспросы матери. Потом она ходила к Баду и Марджи, посмотреть на их новорожденную дочку. Они назвали ее Ноэль.

У Фейс защипало глаза. Она решила, что это от огня, но по щеке покатились слезы.

Джейки очень старался во время представления и был признан лучшим ангелом. На ночь Фейс прочитала ему рождественскую сказку. А когда укрывала его одеялом, он спросил, приедет ли утром Ник, и пришлось ответить, что она не знает.

Если бы только Ник вовремя рассказал ей о своем первом браке… Если бы она так не боялась потерять его… Если бы…

Ей показалось, что старый дом заскрипел от холода. Но… на веранде раздались звуки, и она услыхала, как в замке поворачивается ключ. Дверь распахнулась, и в прихожей появился Ник. Темноту освещали только лампочки, развешанные на дереве во дворе, поэтому Фейс не видела его лица и не знала, как ей поступить: то ли подойти к нему, то ли подождать, когда он сам подойдет. Не успела она утереть слезы, как Ник, сбросив куртку, очутился рядом с ней перед камином.

Он явно чувствовал себя неловко и не знал, куда деть руки.

— Как прошло представление? — наконец спросил он.

У Фейс бешено стучало сердце. Сдавленным голосом она ответила:

— В общем хорошо, хотя без подсказок не обошлось.

— Джейки очень расстроился, когда не увидел меня?

— Он просто не понял… — Фейс не договорила, боясь, что Ник вернулся исключительно ради Джейки.

— Конечно, не понял. И я тоже.

Фейс пронзило чувство вины. Ей хотелось обнять мужа, но она не была уверена, понравится ли это ему.

— Ник, прости. Я знаю, что мои извинения ничего для тебя не значат, но не представляю, что еще сказать, чтобы вернуть твое доверие.

В нависшей тишине раздавался треск дров. Глухим, хриплым голосом Ник произнес:

— Тебе не надо ничего возвращать. Я поспешил с выводами. Мне следовало раньше признаться тебе в любви. Тогда всего этого не произошло бы.

У Фейс перехватило дыхание.

— Ты меня любишь?

Он посадил ее себе на колени.

— Как же тебя не любить? Ох, Фейс, я так давно никого не любил и забыл, что такое любовь. Понимаю, это плохое оправдание. Сможешь ли ты простить меня за то, что я уехал? Обещаю, что это не повторится. Давай попробуем еще!

Холод, охвативший Фейс, исчез. Ей снова стало тепло — в ней возродилась надежда.

— Я молилась, чтобы ты вернулся, чтобы простил меня. Я так люблю тебя, Ник.

Он обхватил ладонями ее лицо.

— Мы вместе будем сохранять наше счастье.

Когда их губы сомкнулись в поцелуе, рухнули все преграды. Фейс обняла Ника, как бы прощая его и одновременно моля простить ее тоже. Они молча давали обещание любить друг друга, несмотря на свои недостатки.

Ник провел пальцем по ее заплаканной щеке.

— Я очень хотел успеть на представление, но на дороге произошел несчастный случай, и пришлось задержаться.

Ну конечно, такой человек, как Ник, не мог не оказать помощь. Фейс любила его за это и за многое другое.

— Кто-то сильно пострадал?

— В основном порезы и ушибы. Просто знай, что я опоздал на представление не намеренно. — Он сунул руку в карман и извлек маленькую коробочку. — Это тебе рождественский подарок.

— Ты уже его мне сделал, — прошептала она, вся во власти любви.

Он улыбнулся и открыл коробочку.

— Здесь кое-что более осязаемое.

Пораженная Фейс уставилась на переливающийся в свете огня бриллиант..

— Какая красота!

Ник вынул кольцо, взял ее за руку, и оно оказалось у нее на пальце рядом с обручальным кольцом.

— Счастливого Рождества, Фейс. Когда будешь смотреть на это кольцо, думай о том, как сильно я тебя люблю.

Удивительная легкость охватила Фейс. Она погладила Ника по щеке, заглянула ему в глаза и поцеловала его, вложив в поцелуй всю силу своей любви. Жизнь обещала стать полной счастья и радости.




ЭПИЛОГ


Спустя полтора года.





Розовые, голубые и желтые воздушные шары раскачивались на веранде от майского ветерка. А на заднем дворе Ник играл в мяч с семилетним Джейки. Мальчик поймал мяч и кинул деду. Том настоял на том, чтобы его не исключали из игры, несмотря на артрит. Бад с сыновьями и Грег Бламфилд стояли поодаль, готовые отразить длинные подачи.

— Хороший удар, Джейки! — крикнул Ник.

— Спасибо, папа.

От такого обращения Ник ощутил прилив гордости. А когда он думал о причине сегодняшнего торжества, от избытка чувств ему сдавливало грудь. Сегодня они с Фейс стали законными родителями Джейки. Он видел, как из дома вышла Фейс с большим пирогом в руках и направилась к веранде, а за ней проследовали Дарла Грейнджер с мороженым и Констанция с кофейником. Шествие замыкали жена Грега с подарками и Марджи с малышкой Ноэль на руках.

— Все идите сюда! — позвала Фейс. Лицо ее озарилось улыбкой. — С гамбургерами и хот-догами вы расправились, теперь прошу на десерт.

За прошедшие полтора года Ник и Фейс многое узнали о том, что значит быть приемными родителями. Они посещали специальные занятия. Даже Том с Констанцией иногда на них появлялись. С Бадом и Марджи они подружились еще больше, а также у них завязались отношения с Грегом и его женой. Ник наконец понял, что такое иметь близких друзей.

Любовь у них с Фейс за это время только окрепла. Ник не мог забыть то первое Рождество, когда они по-настоящему обменялись обетами. И первое семейное рождественское утро он тоже никогда не забудет. После ночи любви они под утро заснули, но в пять часов их разбудил Джейки — ребенок спустился вниз проверить, не появился ли Санта-Клаус.

Когда мальчуган увидел, что на диване спят Фейс и Ник, то был поражен больше, чем подарками под елкой.

— Ты приехал! — закричал Джейки и кинулся обнимать Ника.

— Конечно, — ответил тот. — А теперь беги наверх умываться и чистить зубы. После этого мы позавтракаем и будем смотреть подарки.

— Ладно! — Джейки устремился вверх по лестнице.

Фейс покраснела с головы до пят и торопливо оделась. Слава Богу, что Ник не растерялся!

Сейчас взгляд Ника, устремленный на жену, был полон желания, которое не оставляло его со дня возвращения в Извилистый Ручей в то незабываемое Рождество.

Все последовали за Фейс на веранду, а Констанция отвела Ника в сторону.

— Я видела велосипед, который ты купил Джейки в подарок.

Ясно: Констанция хочет высказаться. Ник уже привык к тому, что она бесцеремонно выкладывает свое мнение, но начал уважать ее и даже любить как собственную мать.

— Я считаю, что вы правильно поступили, объездив окрестности, но вам надо будет посадить еще деревьев, хотя земля на новых застройках неплодородная.

Когда они с Фейс решили купить дом побольше, Констанция выложила им все, что она об этом думает.

— Какие деревья лучше посадить? — посмеиваясь, спросил Ник.

— Серебристый клен, если вас интересует мое мнение. Он растет быстрее. — Констанция тоже улыбнулась. — Знаешь, Ник, я была не права в отношении тебя. Ты подходящий муж для моей дочери. Она счастлива и выглядит уверенной.

— А мне хорошо с ней.

Фейс вышла во двор.

— У вас секреты или вы обсуждаете, какое мороженое хотите к кофе?

— Ясно, что шоколадное, — ничуть не смутившись, ответила Констанция и удалилась.

— О чем вы говорили? — спросила, забеспокоившись, Фейс.

— Ни о чем особенном. Твоя мама сказала, что я тебе подхожу. Кажется, я ее наконец очаровал.

— Она ведь видит, что ты любишь нас с Джейки, — мягко заметила Фейс.

Ник не мог удержаться, чтобы не обнять и не поцеловать ее. Взгляд жены светился любовью. И любовью к жене была наполнена жизнь Ника, а Джейки и друзья украшали ее. Даже отец стал чаще звонить, а на Пасху приехал.

— Я сегодня утром пошла в аптеку и купила там кое-что, — сказала Фейс.

— Я должен угадать? — поддразнил ее Ник.

— Я, кажется, жду ребенка, поэтому запаслась тестом на беременность.

Ника охватило ликование.

— Ты уже его опробовала? — спросил он.

— Мне не хотелось уходить с нашего торжества. Мы сделаем это вечером, если ты хочешь поприсутствовать.

— Хочу ли я? Да, миссис Кларк, хочу. Хочу быть около тебя и сегодня ночью, и потом… когда мы станем менять пеленки и вставать для ночного кормления… и когда Джейки окончит школу, а затем университет. Я хочу всегда быть с тобой.

— Всегда… какое замечательное слово.

Ник снова поцеловал ее, и его поцелуй был благодарностью Фейс за то, что он стал частью ее жизни, за то, что она любит его, и за то, что он теперь — отец Джейки.

Поздно вечером, когда Джейки уже спал, Фейс показала Нику результаты теста — две ярко-розовые полоски. Обняв его, она сказала:

— Поздравляю, ты станешь отцом.

Он подхватил ее на руки и закружил, потом отнес в постель и погасил свет.

Мечты, оказывается, сбываются.




КОНЕЦ




Внимание!

Данный текст предназначен только для ознакомления. После ознакомления его следует незамедлительно удалить. Сохраняя этот текст, Вы несете ответственность, предусмотренную действующим законодательством.

Любое коммерческое и иное использование кроме ознакомления запрещено. Публикация этого текста не преследует никакой коммерческой выгоды. Данный текст является рекламой соответствующих бумажных изданий.

Все права на исходный материал принадлежат соответствующим организациям и частным лицам.


notes



Примечания





1


Последний четверг ноября. — Здесь и далее примечания переводчика.